Все обошлось. Монтажник все-таки упал на землю, когда спускающуюся платформу слегка тряхнуло. Но до земли уже оставалось всего полторы сажени, и он, тяжело рухнув на землю, упал, перекатился по земле пару раз и замер. К нему бросились, но он уже самостоятельно сел на земле, потом медленно поднялся на ноги, опираясь на руки подбежавших людей, и принялся отряхиваться. Цукка вцепилась в Палека, легко спрыгнувшего на землю с пятидесятисантиметровой высоты, и затормошила его, одновременно смеясь и плача.
— Лика, скотина! — пробормотала она, всхлипывая. — Если бы ты сорвался, я бы тебя точно убила!
— Чисто женская логика! — ухмыльнулся парень. — Он не удержался, а ругают меня. Я, между прочим, герой, если ты не заметила.
— Дурак ты, Лика, а не герой, — осуждающе качнул головой спустившийся с операторской платформы Ван. — Ты чего там наверху прыгал взад-вперед? А если бы шквал налетел во время прыжка? Я ведь тебя точно с площадки выгоню.
— Так работы уже закончены! — хмыкнул Палек. — Мне здесь делать больше нечего. — Он утешающе похлопал Цукку по спине. — Да кончай реветь, все уже кончилось.
— Лика! — воскликнул рядом девичий голос. Цукка покосилась вбок. Давешняя рыжая девица словно клещ вцепилась в плечо Палека и изо всех сил тормошила его. — Лика, чтоб тебе ногу сломать! Ну что же ты делаешь! Ты ведь убиться мог! Ой… Прошу прощения, госпожа, что прервала! — Она взглянула на Цукку со странной смесью ревности и робости во взгляде.
— Я такой! — озорно улыбнулся Палек. — Молодец, спасатель и просто рисковый парень! Цу, познакомься с Кансой. Каси, это Цукка, моя старшая сестричка. Я про нее как-то упоминал, помнишь?
— Чрезвычайно рада знакомству, госпожа, — откликнулась рыженькая, низко, куда ниже, чем положено перед незнакомыми, кланяясь, но не отпуская руку Палека. — Палек много рассказывал о своей семье. Прошу благосклонности.
— Радость взаимна, госпожа. Благосклонность пожалована, — кивнула Цукка. — Лика, с каких пор я твоей сестричкой оказалась? Я, между прочим, твой опекун!
— Уже восемь лет как не опекун! — показал ей язык несносный Лика. — Не мамаша же. Подумаешь, на семь лет старше! Хотя, если подумать, тридцатник ты уже разменяла, так что, наверное, ты мне действительно не сестричка, а бабушка.
— Лика! — прорычала Цукка. — Я тебе сейчас по башке стукну чем-нибудь тяжелым!
— И сорвешь торжественное открытие? — удивился тот. — Да тебя твои же университетские дружки убьют. Они мне уже три периода житья не дают своими вопросами, когда мы нашу дурищу железную запустим!
