— Ты не можешь… — пискнула воспитатель, растерявшая весь свой высокомерный вид, но Мамора положил ей на плечо тяжелую руку.
— Ты слышала, что сказала госпожа директор, — мрачно пробасил он. В его эмоциях Яна читала совершенно явное удовлетворение. Похоже, воспитательница не пользовалась его симпатиями. — Пойдем, госпожа Акума, я проведу тебя в твой кабинет, чтобы ты могла забрать вещи. Госпожа Яна, прислать другого воспитателя? Дайто! — сказал он в пространство, постучав себя по вставленной в ухо пуговке рации, — прямо сейчас зайди в пятый кабинет. Надо выдворить с территории постороннего.
— Спасибо, господин Мамора, другого воспитателя пока не надо, — поблагодарила Яна. — У всех и без того полно дел Я приму ребенка самостоятельно, а потом отведу его в группу.
Равнодушно скользнув взглядом по фигуре растерянно стоящей перед ней женщины, она повернулась и вошла обратно в комнату. Странно. Впервые в жизни она уволила совершенно постороннего человека, которого только что увидела, возможно, сломав ей не только карьеру, но и жизнь, но не испытывает из-за того совершенно никаких эмоций. Словно дохлую мышь из дома выбросила. Она прикрыла за собой дверь и ободряюще улыбнулась мальчику и его матери.
— Снова приношу свои извинения, — сказала она. — Инцидент исчерпан. Госпожа Акума больше нас не побеспокоит.
Она приблизилась к дивану.
— Сэцу, — ласково сказала она, — нам с твоей мамой нужно поговорить наедине. Ты не испугаешься посидеть здесь один?
Мальчик уставился в пол.
— Нет, госпожа, — тихо сказал она.
— Ты молодец, Сэцу, — похвалила его Яна. — Ты храбрый мальчик. У меня к тебе просьба. Пока мы с твоей мамой разговариваем, нарисуй мне картинку, ладно?
— Картинку, госпожа? — недоуменно посмотрел на нее мальчик.
— Да, Сэцу, картинку. Любую. Нарисуй что захочешь.
Она отошла к дальней стене и, с усилием сдвинув массивную дверцу, достала из встроенного в стену шкафа лист пластика и фломастеры.
— Вот, — она протянула их ребенку. — Рисуй что угодно. Госпожа Уса, могу я попросить тебя выйти со мной в коридор?
— Да, госпожа, — женщина с готовностью поднялась. Ее губы дрожали, а натянутая улыбка скрывала под собой в любой момент готовую прорваться истерику. — Конечно, госпожа.
Улыбнувшись мальчику напоследок, Яна вывела ее в коридор и усадила на мягкую скамью-банкетку у стены, опустившись рядом.
— Госпожа Уса, — сказала она, — не надо бояться. Ни за себя, ни за сына. Вам не причинят вреда.
