— Я не стану, — произнесла она, отчаянно стараясь не выпустить слезы из глаз. — Но они могут! Почему запрещено всем, почему нельзя мне, а им можно?
Она вздрогнула, и слезы все-таки потекли по лицу. Девочка тихо всхлипнула. Цукка осторожно погладила ее по голове, а пальцы Дзинтона осторожно стерли мокрые дорожки.
— Не все люди осознают последствия своих действий, — со вздохом сказал Дзинтон. — Но ты права — очень многие думают, что сила решает все. Так неправильно. Насилие только усугубляет проблему. Никогда не забывай — твой враг тоже живое существо, даже если он большой злой солдат в маске. Он тоже чувствует и думает, у него тоже есть радости и печали, и где-то дома, возможно, его ждут жена и дети. Что станет с его детьми, если ты…
Что-то большое и черное ударилось в окно столовой — и гулко отскочило. Одновременно снаружи раздался сильный глухой удар, так что старый отель содрогнулся, за ним еще и еще. По всему зданию раздавался непонятный барабанный стук. Карина почувствовала, как вздрогнула рука Цукки, все еще лежащая у нее на голове. Яна тихонько взвизгнула.
— Решились таки… — с непонятной иронией сказал Дзинтон, одним плавным движением поднимаясь на ноги. — Ну что, котята, момент истины настал. У нас гости. Торжественная встреча состоится во дворе. Кара, я хочу, чтобы ты пошла со мной и внимательно наблюдала, но не вмешивалась — ни за что не вмешивалась, понимаешь? Цу, побудь с Яной и Палеком.
— Что такое? — тревожно спросила Цукка. — Что происходит?
— Нас серьезно и обстоятельно штурмуют, — пояснил Дзинтон. — Спецназ Министерства обороны. Не волнуйтесь, нам ничего не грозит. Кара, идем, — и он выскользнул в дверь. Палек, переглянувшись с Яной, вскочил и бросился вслед.
Цукка, приоткрыв рот, смотрела вслед.
— Штурмуют? Спецназ? — растерянно пробормотала она. — Да о чем он?
Карина смотрела вслед Дзинтону. В отличие от Цукки она плотно сжала губы и стиснула зубы. Руки сами сжались в кулаки, так что ногти впились в ладони. Ее нашли. Она знала, что ее найдут, знала всегда, но на что-то надеялась. Последний период с Цуккой, Дзинтоном, Палеком и Яной вселили в нее глупую надежду. Следовало бежать сразу же, когда пришла в себя. Нельзя долго оставаться на одном месте, она знала, но… но она не нашла в себе сил. В первый раз она почувствовала себя среди друзей — и дома. Настало время поплатиться за свою слабость.
Она не вернется в то страшное место. Никогда и ни за что. Ей остается только умереть, сражаясь. Хорошо бы с остальными ничего не случилось — она никогда не простит себе новой вины. Впрочем, у нее нет никакого «никогда». А… а Яна? Яну они тоже заберут с собой, чтобы пытать и мучить? Нет, ни за что! Лучше самой убить ее здесь и сейчас. По крайней мере, легкая смерть.
