— … и в Институте той ночью…
…Стерильно-белый коридор Института. Воющая в отдалении сирена, мерцающий свет. Топот ног за поворотом коридора. Только несколько ударов сердца — успеть ударить первой и умереть… Из-за угла появляются двое — полумрак скрадывает черты лица. Растерянные глаза смотрят на нее поверх дул пистолетов, пальцы дрожат на спусковых скобах пистолетов. Они совсем молодые, они видят перед собой перепуганную окровавленную девчонку и не могут поверить, что в нее нужно стрелять. Пальцы дрожат на спусковых скобах, в расширенных зрачках непонимание и растерянность, и невидимые руки врезаются им в лица, крушат носы и скулы, выдавливают глаза, и черепа трескаются от страшного удара о противоположную стену коридора…
— Им исполнилось по двадцать лет. За период до того у них закончился армейский контракт. Они успели проработать в Институте только два дня, и все, что успели увидеть в жизни — только ускоренные курсы подготовки охранников. Мать одного из них, узнав о смерти сына, попала в больницу с инсультом. Скорее всего, она умрет.
Но они хотели стрелять в нее! Не она начала! А мама… мама… я не знала! Я же не знала, что у него есть мама!!
Лица, лица, лица… Лица тех, кого она убила. Безжалостные слова, камнями падающие в вязкую пустоту ее души, и боль в сердце, усиливающаяся с каждой секундой. И бегущие по лицу слезы раскаяния и отчаяния.
— Я не хочу жить… — прошептала Карина. — Я не могу жить после такого… Дзинтон, пожалуйста, убей меня! Я очень тебя прошу, убей! Я не хочу помнить, я не хочу больше видеть кошмары! Я не хочу назад в Институт!.. Убей меня! Только не больно! Я не заслужила, чтобы не больно, но пожалуйста, пожалуйста!..
Комната закружилась вокруг нее, кровать покачнулась, и она почувствовала, что медленно падает на пол. Сильные руки подхватили ее, и ей стало тепло-тепло, как в объятиях мамы в далеком детстве.
— Нет, Каричка, ты не умрешь. Твоя смерть не изменит прошлое. Ты останешься жить, и жизнью своей искупишь принесенные тобой смерть и страдания. Прошу тебя, сделай так, чтобы те люди погибли не зря.
— Я искуплю! Я хочу! Но не знаю, как… — прошептала Карина, чувствуя, как проваливается в глубокую мягкую пелену сна. — Ты научишь меня… папа?
— Я научу тебя, Каричка, обещаю. А теперь спи. И кошмаров больше не будет.
И теплая дружелюбная тьма без сновидений поглотила ее.
* * *
«Широковещательный запрос. Всем-всем-всем. Экстренно. Сверхважно. Джао в канале. Прошу прислать точное время и тему последнего контакта с Майей в течение последней минитерции. Конец запроса».
