А руку с топором прибило к высокому берегу, на котором тогда не было еще никакого града.
Опомнившись, северские стали думать, что это за примета, каково знамение и что делать с рукой. Полагали, что все славянское войско пало в сече с аварами. Одни старцы говорили, что теперь на том открытом месте, куда пристала грозная рука, надо смело селиться -- такой знак подает князь из ирия, а другие сомневались: как теперь селиться открыто, если скоро придут авары со своей последней, самой лютой местью. Те, кто потрусливее уговаривали тех, кто посмелее, похоронить руку, будто самого князя целиком, а всему племени уходить навсегда в дальние леса, на поклон к прокопченым кривичам.
Пока толковали и сомневались, боясь подойти к берегу, княжья рука с топором потихоньку взобралась на кручу, достигла леса и принялась валить деревья.
Тут уж и самые мудрые, и не самые мудрые северские волхвы решили не мешаться под княжьей рукой со своими советами.
Ловко работала рука. За день одной-собой левой положила не один десяток лесин и принялась возводить такой ладный и грозный кремник, на какой еще ни у кого ни духу, ни разумения не хватало.
У хитроумных полян в их Кыеве на реке Данапре всего-то натуги доставало -- поднять тын крепостью в один дубовый ствол, тесаный да заостренный так, чтобы вороне неудобно садиться, а перед тыном набросать вал, который походя кнутом да с одной же левой и перешибешь. Иных племен и вспоминать нечего, никто еще не умел добрых стен ставить: древляне -- те из нор остреливались да с елок метко шишками бросались, а кривичи и прочие словене перед тем, как жилища бросить и в лесах укрыться, сбивались в кучу и забрасывали врага своими огромными меховыми шапками, которые они в иное, доброе и безопасное, время, не снимали ни зимой, ни летом. Шапки, похожие на филинов, налетали стаей, махали ушами, как крыльями, и многих пугали.
Княжья рука теперь показывала, какую славу должны держать отныне северцы Туровы. Стены рубила хитрые -- и в обло, и в лапу[41], -- высокие, так что у глядящих на работу северцев шеи начинало ломить. Стены кичились оконцами для меткого глаза и мостками-заборолами[42] для сторожи и обороны града. По концам прясел[43] рука ставила вежи[44], на которые вороны побоялись взлетать. На такую высоту духу у пернатых уже не хватило. Вежи росли непростые -- с башенками-кострами и обламами[45] для стрельбы прямо в подножие стен.
Дивились северские и новому кремнику, и княжьей руке, не знавшей устали. Когда отлетела в сторону последняя щепка и рука отложила топор, думали, что наконец угомонилась и отдохнет, но ошиблись. Шуяя направилась на ближайшее болото и обогатилась там железным самородком, который приволокла по полю в кремник. Так северцы Туровы узнали, что около их нового града много руды, и княжья рука указывает им на самое важное дело.
