Торбьёрн, сидевший впереди, повернулся к Сибилле.
— Раз ты такая богатая, может, ты за всю школу заплатишь?
Она чувствовала, как щиплет глаза.
Больше всего на свете она ненавидела оказываться в центре внимания.
— Ребята, давайте сделаем перерыв.
Скрип стульев. Когда Сибилла снова открыла глаза, в классе никого не было. Только учительница стояла за кафедрой по-прежнему. Она вздохнула и улыбнулась Сибилле. Та почувствовала, как потекло из носа, ей пришлось громко шмыгнуть, чтобы ничего не упало на парту.
— Мне жаль, Сибилла, но я ничего не могу сделать.
Кивнув, Сибилла снова опустила голову. На изображении крепости Варберг появилось два пузыря в тот самый момент, когда глаза заволокло слезами.
Учительница подошла ближе и положила руку ей на плечо.
— Если хочешь, можешь не выходить в коридор.
Проснувшись, она чувствовала себя отвратительно. Кажется, ей снилось что-то дурное. Горло распухло, глотать было больно.
Камин погас, и она решила сходить за керосином. Спала она в куртке. Нашарила поблизости ботинки. Они оказались ледяными, и ноги мгновенно пронизал холод.
Приподняв край занавески, выглянула на улицу. В домиках по-прежнему никого не видно. Взяла яблоко и открыла дверь. Дождь прекратился, но небо было таким серым, что непонятно, как сквозь него вообще просачивался хоть какой-то свет. Она вышла на крыльцо и закрыла за собой дверь.
Садик был отлично подготовлен к зиме. В полном и безупречном соответствии со всеми рекомендациями для садоводов. Увядшие цветы срезаны и аккуратно сложены у забора в компостную кучу. Некоторые участки клумбы заботливо прикрыты лапником — наверное, здесь зимуют самые нежные зеленые питомцы четы Юханссон.
— Вы кого-то ищете?
Она вздрогнула и повернулась. Держа в руках охапку старых веток, он стоял с другой стороны забора, из окна она бы его не заметила.
— Здравствуйте. Как вы меня напугали!
Он смотрел с подозрением. Она его не осуждала, зная из опыта, что в местный лесопарк периодически наведываются наркоманы.
— Курт и Биргит просто попросили меня проведать дачу. Они уехали на Канары.
Она подошла и протянула руку поверх забора. С Канарами, наверное, перебор? Впрочем, раскаиваться поздно.
— Меня зовут Моника. Я племянница Биргит.
Он пожал руку и представился.
— Уно Ельм. Вы уж простите, но мы сторожим друг друга. А то тут шляется так много странных типов!
— Да я знаю. Поэтому они и попросили меня присмотреть.
Он кивнул. Да, для зерен ее лжи нашлась благодатная почва.
