Самолет затрясло в разряженных верхних слоях атмосферы, потом, когда стала исчезать чернота, обшивку окутало пламенем и наступил самый опасный момент спуска, ибо противник, обладающий комплексами ПВКО, тебя видит как на ладони, а вот ты не видишь ничего — ни визуально, ни на радаре, и даже связи нет.
Иннокент до боли сжал зубы, ожидая в любой момент сильный удар и… небытие. Но нет, пока его тревожит лишь сильная болтанка. Потом подумалось, что он даже и удара не почувствует, смерть заберет его сразу, мгновенно.
«Не сегодня, не меня… — как заклинание повторял про себя Каин. — К тому же у ракетчиков основные цели — шаттлы, мы недостойная внимания мелкота… Так что мне нечего бояться».
Повезло. Его не сбили. Как только борт перестала лизать плазма, спала температура, тут же заработали и связь, и радар. Полученные им результаты Каина не обрадовали: не хватало двух «протонов» и пяти шаттлов. Неизбежные потери, кому-то их молитвы не помогли.
Но это не самое плохое. Хуже то, что обстрел средствами ПВКО продолжался. Радар любезно отметил быстро приближающиеся метки ракет. Конкретно к «протону» камрад-полковника шло сразу два посланца. Хорошо только одно: они перестали быть слепыми котятами, а значит, могли сопротивляться.
Вон шаттлы, камнями падающие вниз, уже встречаются с первыми зенитными ракетами. Противоракетные шашки, через долю секунды остающиеся где-то высоко в небе, бесполезны, потому в дело вступали противоракеты и системы электронного подавления, или попросту «глушилки», но исключительно на эти средства полагаться не стоило.
Пилоты и не полагались, противоракеты и глушилки они рассматривали исключительно как дополнительное средство защиты, основным же являлось их собственное мастерство, основанное на интуиции, помноженной на знание. И это сплетение чувств работало.
В момент, когда ракета, казалось, должна подбить шаттл, пилоты этих неуклюжих калош снопом отстреливали противоракеты и резким маневром уходили в сторону. Иногда маневры происходили в буквальном смысле в последнее мгновение, казалось, что шаттл взорвался. Но нет, еще один миг — и туша шаттла выскакивала из облака огня.
Ни пилотам, ни тем более десанту, испытывающим в этот момент чудовищные перегрузки, не позавидуешь. Вполне возможно, кто-то из них терял сознание, но зато живы, а это главное. Даже шаттлы и те от запредельных маневров, что не закладывались в их конструктивные пределы прочности, стонали, точно от боли.
