— У меня и то и другое, доктор. Мы с миром отплясываем на пару.
У самого дома их перехватывает запыхавшаяся женщина в лиловой мини-юбке и красной широкополой шляпе. Не успев отдышаться, она обращается к Бартоломеу:
— Дедуля, платить кто будет?
Старик окидывает ее взглядом с головы до ног и заявляет:
— Надо ввести униформу для шлюх. Так их легче было бы распознать, — и негодует: — Весь обслуживающий персонал в форме, а про шлюх забыли.
— Давай плати, дедуля, — настаивает женщина.
— Я тебе ничего не должен. Сука, фамба[6]!
Назревает громкий скандал, и врач вмешивается, опасаясь, что дона Мунда услышит. Зеваки уже опять успели столпиться.
— Мы с вами решим этот вопрос, сеньора, — говорит португалец, — приходите завтра в медпункт.
— В денежных вопросах завтра почему-то никогда не наступает. Мне бабки нужны сегодня.
— Говорите, пожалуйста, тише, — настаивает врач. — Вы так всех в доме перебудите.
— Мне бы пробудить совесть у этого типа.
— Я только провожу дедушку домой, — успокаивает ее врач, — и тут же вернусь, тогда мы и поговорим.
— Не вмешивайтесь, доктор, — орет Бартоломеу во всю глотку, — пусть Лиловая поскандалит. Я хочу, чтобы Мунда видела, какой я молодчик.
Сидониу Роза вталкивает Бартоломеу в дом и тут же возвращается, шаря по карманам, выворачивая бумажник. Женщина не сводит глаз с купюр, которые он пересчитывает. У кого живот пустой, у того глаз шустрый.
— Он с вами спал?
— Со мной? Нет, я посредник. Приехала из города, чтобы открыть тут в поселке бюро моментального счастья.
— Почему вы мне возвращаете деньги?
— С вас половина. Старик ничего не делал. Все только твердил имя какой-то другой.
— Другой? Может быть, Мунды?
— Нет, он все звал какую-то Деолинду.
То ли от избытка души, то ли от легочной недостаточности, португалец вдруг начинает хватать ртом воздух. Как рыба, которую вытащили из воды. Когда наконец он задает вопрос, его почти не слышно:
— Деолинда, вы уверены?
— Он еще попросил девушку выключить свет и говорить определенные слова… а еще просил делать странные вещи…
На Сидониу Роза обрушилась Вселенная. Влюбленный старик называл имя возлюбленной? Внезапная неизлечимая старость настигла португальца. Он снова входит в дом, с разбитым сердцем и тяжелой головой. Бартоломеу сидит на кровати, расставив ноги и в одних носках.
— Доктор, прошу вас, искупайте меня.
— Искупать?
— Мунда вечно твердит, что от меня воняет тухлятиной… Так я ей докажу, что благоухаю, как влажная салфетка…
