— Интересно, что он за человек? — Дженна изумилась, обнаружив, что высказала свою мысль вслух.
— Кто? — Глин повернулся к ней, и Дженна изобразила на лице равнодушие.
— Мой сводный брат. — Она постаралась, чтобы упоминание о родственнике не уязвило Глина, хотя собственнические замашки Глина уже начинали действовать ей на нервы.
— Мошенник, — фыркнул Глин. — Помяни мое слово. Но это не важно: больше ты с ним не увидишься.
Эти слова прозвучали как приказ, и Дженна изумилась внезапно вспыхнувшей в ней тревоге: она почувствовала себя пленницей, утратившей возможность самостоятельно принимать решения.
— Быть может, мне придется съездить во Францию, — с трудом выговорила она, не предполагая такой возможности всерьез, а просто успокаивая себя. Со времени аварии Глин неуловимо изменился. Дженна оказалась уязвимой — она долго пробыла дома, еще не могла сама водить машину. Все это почему-то пробуждало в Глине ощущение своей власти, и Дженна начинала терять чувство свободы, обретенной с таким трудом. Иногда это пугало ее.
— Если поездка во Францию неизбежна, я заменю тебя, — решительно заявил Глин. — Тебе незачем связываться с этим делом. Я — более достойный соперник Лемаршану.
Нет, в соперники Лемаршану он явно не годился. Дженна исподтишка оглядела Глина и поняла, что ему не стоит даже мериться силами с надменным французом. Кроме того, это был бы еще один шаг к зависимости. Если визита во Францию не избежать, она поедет сама. Но скорее всего, этого не потребуется, поспешила успокоить себя Дженна, охваченная внезапным страхом.
Нед Кларк утверждал обратное. Развалившись в кресле, он рассматривал Дженну сквозь очки в золотой оправе, и под этим взглядом Дженна испытывала неловкость.
— С вашим наследством возникли проблемы, — холодно заявил он, поблескивая стеклами очков. — Я сделал запросы от вашего имени — и был буквально изумлен! Да, изумлен!
Заметив у кого-нибудь другого подобную привычку повторяться, Дженна могла бы усмехнуться, но манеры Неда Кларка не вызывали смеха. Скорее они внушали трепет. У Неда было множество маленьких привычек, и среди них — пронизывание собеседника «стальным» взглядом.
— А в чем дело?
Нед взглянул на нее, словно давая понять, что она уже знает, в чем дело, но из упрямства изображает неведение. Наконец невинный вид Дженны убедил Неда в обратном — он снова откинулся в кресле и испустил усталый вздох.
— Я уже давно занимаюсь делами вашей семьи, Дженна, — произнес он так, словно вел утомительную борьбу с незримым и злобным духом. — Ваша мать поручила мне заботу о вашем благополучии.
