— И какой я, по-твоему, мужчина? — резко потребовал он объяснений.
Элла смотрела на точеные черты его лица, и мысли вдруг унесли ее в прошлое… в усадьбу Стаффордов, когда родители еще были живы. Однажды она спряталась наверху лестницы и сквозь перила смотрела на то, как они ругались. До нее доносились всхлипывания матери и упреки, которыми она осыпала мужа.
— Ты опять идешь к ней, я знаю! Ты думаешь, я не в курсе, что у тебя новая любовница? Об этом говорит весь Лондон! Всем известно, что ты проводишь ночи в компании девицы легкого поведения, а не со своей законной женой! Умоляю тебя, Лайонел…
Джудит Стаффорд протянула к мужу руки, но взгляд графа не смягчился. Наоборот, когда женщина схватилась за лацканы его пиджака, злоба перекосила его лицо.
— Что мне, вообще, тут с тобой делать? Тратить свое время на тебя? Да ты посмотри на себя! Убогое зрелище! Неврастеничка! Ты жалка, Джудит. — Губы его презрительно скривились, и он оттолкнул от себя жену с такой силой, что та упала на пол. — Кончай ныть! Ты должна радоваться, что я ищу удовольствие на стороне, ведь сама же отказываешься исполнять супружеский долг.
— Я плохо себя чувствую, Лайонел! Ты же знаешь, что у меня больное сердце и мне нельзя…
— Хватит! Меня достали твои болезни и ограничения. — Граф подошел к входной двери и открыл ее. На пороге он снова обернулся к сидящей на полу жене, на его губах играла легкая усмешка. — Не жди меня, дорогая. Когда вернусь, не знаю.
Элла помнила, какую ненависть почувствовала к отцу, когда тот захлопнул за собой дверь. Со слезами на глазах она смотрела на мать, которая медленно поднялась на ноги и, пошатываясь, направилась в сторону кухни. И помочь-то ей было нечем!
Тогда Элле было двенадцать лет, и высказать свое негодование отцу, она не смела. Меньше чем через год после смерти матери в результате сердечного приступа ее отправили в интернат. Отца она не видела, и вещи ей собирала няня, которой было поручено следить за ребенком. Злоба копилась в ней все то время, пока граф путешествовал по миру в свое удовольствие. Теперь при виде самодовольного лица Вадима горечь и отвращение к отцу снова проснулись в ней.
— Я думаю, что ты тот мужчина, который всегда руководствуется своими эгоистичными желаниями и берет все, что хочет, ничего не отдавая взамен. Ты совсем не уважаешь женщин.
Она гордо вскинула голову и смело посмотрела Вадиму в глаза. Ни за что на свете, ни при каких обстоятельствах она не растает под его взглядом. Однако в глазах Вадима не было ни капли насмешки, и Элла мгновенно почувствовала себя не в своей тарелке.
