Столыпин стоял в пол-оборота от Царской ложи, разговаривая с стоявшим около него Бар. Фредериксом и Военным Министром Сухомлиновым, кое-кто еще оставался в первом ряду, но кто именно, я не заметил.
Когда я подошел к нему и сказал, что прямо из театра, после следующего акта, я еду на поезд и пришел проститься, спрашивая нет ли чего передать в Петербург, он сказал мне: "нет, передавать нечего, а вот если Вы можете взять меня с собою в поезд, то я Вам буду глубоко благодарен. Я от души завидую Вам, что Вы уезжаете, мне здесь очень тяжело ничего не делать, и чувствовать себя целый день каким-то издерганным, разбитым".
Я отошел от него еще до окончания антракта, прошел по правому проходу, между креслами и подошел к старикам Афанасьевым проститься и поблагодарить за гостеприимство. Они сидели в последнем ряду кресел перед поперечным последним проходом.
{477} Едва я успел наклониться к М-м Афанасьевой и сказал ей несколько слов на прощанье, как раздались два глухих выстрела, точно от хлопушки.
Я сразу не сообразил в чем дело и видел только, что кучка людей столпилась в левом проходе, недалеко от первых рядов кресел, - в борьбе с кем-то сброшенным на пол.
Раздались крики о помощи, я побежал к Столыпину, стоявшему еще на ногах, в первом же ряду у своего места у самого прохода, с бледным лицом, на кителе показалось в нижней части груди небольшое пятно крови. С правой стороны к нему подбежали еще люди, кто именно, я не мог заметить, видел только с обнаженною шашкою у самой Царской ложи Ген. Дедюлина.
Столыпин шатаясь обернулся к Царской ложе, совершил крестное знамение в ее сторону и стал опускаться на кресло. Все окружающие помогли ему сесть, и поднялась страшная суматоха. Столыпина понесли на кресле к проходу, а перед тем толпа увела того, кто был сброшен на пол.
Зал моментально наполнился публикой, Государь и вся Царская семья появились в ложе, взвился занавес и раздались звуки Народного Гимна, исполненного всею театральною труппою, весь зал стоял в каком-то оцепенении, никто не давал себе ясного отчета в совершившемся, и громовым "Ура" встретила растерявшаяся публика конец Гимна.
Государь, бледный и взволнованный, стоял один у самого края ложи и кланялся публике, затем быстро начался разъезд. Я вышел одним из первых из зала, узнал, что преступник задержан и подвергается уже допросу в одном из нижних помещений театра, что Царская семья выехала благополучно и встречена публикой на улице с величайшим подъемом, а Столыпин отвезен в клинику Доктора Маковского. Я выехал тотчас же туда и застал там массу всякого народа, заполнявшего лестницу и все коридоры. Я распорядился, прежде всего, установить какой-либо внешний порядок.
