– Нет, я сама налетела, когда кинулась вдогонку. Куда едем?
– Прямо.
Они проехали вперед километров тридцать, до Мурорана. Там Натан сделал кое-какие покупки – обезболивающие средства, минералка, спальный мешок, банное полотенце, зерновые хлебцы, шоколад, энергетические напитки, рюкзак.
– Зачем все это?
– Для тебя.
Они поехали дальше, в сторону Томакомаи. Натан выглядел озабоченным.
– Что не так?
– Мне никак не удается избежать столкновений и насилия. Не перестаю калечить эту девицу с тех пор, как она попалась мне в руки. Да и того типа в «мазде» чуть не угробил…
– Как она?
– Выживет. Она неистребима.
– Твое искусство довольно эффективно.
– Величайшее искусство состоит в том, чтобы избегать схватки.
– Самоустраниться?
– Я выхожу из игры.
– Исключено. Во-первых, ты никого не убил. Во-вторых, кто из тех, с кем ты круто обошелся, был невиновен? Двое мотоциклистов, которые пытались продырявить тебе шкуру? Фараоны, которые набросились на тебя в проулке? Водитель «мазды», который хотел тебя переехать? Виновных больше, чем кажется, Натан. Даже эта девица, быть может, вовсе не безгрешна, и ей поручено стереть отпечатки и замести следы.
– Твоя гипотеза способна любого трусоватого кретина сделать параноиком.
Они ехали вдоль Тихого океана, теряясь в догадках и путаясь в замысловатых предположениях, от которых холодок бежал по спине. Натан велел Сильви свернуть влево, на грунтовый проселок, поднимавшийся в горы.
– Далеко еще?
– Километров двадцать.
– По этой тропе?
– Придется идти пешком.
Действительно, каменистая тропа вскоре растворилась в густом темном лесу. Сильви поставила машину на ручной тормоз и обхватила руками руль.
– Ты уверен, что другого пути нет?
– Если бы был, учитель Ояма не жил бы там.
– А с ней что будем делать?
Он положил беглянку на ковер из листвы, приподнял ей свитер и защипнул кожу под пупком. Потом перевернул на живот, уперся коленом в пятый позвонок и выгнул ее тело назад. Разул, стал массировать, начиная со ступеней и поднимаясь все выше, к рукам, где сосредоточился на точках между большими и указательными пальцами. Мало-помалу она приходила в себя. Он заставил ее проглотить обезболивающее и увязал вещи. До наступления темноты им оставалось преодолеть пятнадцать километров.
