Тон такого отношения задан был, главным образом, председателем Совета Министров Столыпиным. Не задолго перед тем он внес свой проект о земельной реформе; в соответствии с проведенным им по 87-ой статье известным законом 7 ноября, - разработанный при самом тесном согласовании его с взглядами Государственной Думы. Всем Министрам предложено было им - как можно чаще {346} являться в Думу при рассмотрении в ее комиссиях внесенных законопроектов и, в числе Министров, мне пришлось первому осуществлять на практике этот прием тесного сближения с Думскою работою.
Кроме земельной и бюджетной комиссии, все остальные как то вяло принимались вначале за работу, но зато бюджетная показала с первых же дней самую кипучую деятельность Она засыпала все ведомства массою запросов о разъяснении отдельных сметных назначений, и все мы старались наперерыв исполнить желания нашего председателя, но только не затрудняя отдельных комиссий в исполнении их желаний, но даже буквально отрывая на время массу служащих для исполнения предъявленных нам требований, несмотря на то, что многие были просто совершенно не нужны и даже не вытекали из действительных потребностей сметной работы. Самые заседания комиссии вообще и бюджетной в особенности носили в этом году какой-то особенно дружественный тон.
Начались они с того, что Председатель этой последней комиссии обратился ко мне с настоящею приветственною речью, высказавши, без всяких обиняков, что внесенный мною бюджет и в особенности объяснительная к нему записка, представляют собою замечательный труд, который должен облегчить Государственной Думе ее сложную работу, а проявленная всеми ведомствами готовность снабжать ее всеми необходимыми данными превосходит все самые смелые ее ожидания и открывает самую широкую возможность дружной, совместной работы. Ряд членов бюджетной комиссии открыто присоединился к нему и прибавил от себя выражения их благодарности за такое отношение.
Оппозиция, разумеется, молчала, но никакого открытого возражения не сделала, и только по форме делаемых ею и ее бессменным представителем Шингаревым вопросов можно было догадаться с какою целью делаются эти вопросы и какое использование будет ими сделано в открытых заседаниях Думы. Я не припомню, однако, ни одного сделанного мне запроса, по которому не было дано мною или моими сотрудниками исчерпывающего ответа, не оставлявшего места самому ничтожному недоразумению. Скажу даже, что я не припоминаю ни одного заседания, которое не кончалось бы тем или иным выражением
