— По большей части — черепки. Ничто не сохраняется так, как черепки, потому что с ними уже ничего особенного произойти не может. Даже если черепок расколется, будет два черепка, — ответил Фелл. — Одно время восторгались по поводу находки наверху, на месте старой крепости. Но это оказалась керамическая бутылка, видимо из-под пива, и сравнительно недавняя.
— И никаких оловянных копей?
— Нет, и никакого входа в полый холм. Никаких рыцарей, которые спят, пока не настанет час, решающий для судьбы Англии. Ничего, кроме разбитых горшков. Совсем не то, что рассказывают легенды.
— Да, наверное.
— Ай-ай-ай, Лэмберт. Похоже, вы разочарованы. Этого ведь и следовало ожидать. Современные методы приносят современные ответы. Если вам нужны легенды, это легко устроить. Поднимитесь на холм при свете луны и создайте свои собственные. Воспользуйтесь примером из прошлого и захватите с собой пива.
Лэмберт остановился в начале Земляничной улицы, чтобы насладиться видом Гласкасла, лежащего у подножия зелено-золотистого холма. Окруженные зубчатыми стенами башни и шпили выглядели безмятежными. И, как всегда, Лэмберту камни Гласкасла показались не просто серыми. К их цвету примешивались другие оттенки: лиловый, серебристый и фиолетовый — переливчатые, как перья голубя.
Насколько Лэмберт мог судить с такого расстояния, за воротами Гласкасла было не более оживленно, чем снаружи. Царило сонное затишье — если не считать постоянного юго-западного ветра.
Даже приближаясь к главным воротам, Лэмберт взвешивал, стоит ли ему еще куда-то пойти. Ему наскучило сидеть на месте. Однако жесткий воротничок ему мешал, и ботинки, надетые для официального визита, не подходили для пешей прогулки. Несмотря на легкий фланелевый костюм и довольно сильный ветер, он начал потеть. Что бы он ни предпринял во второй половине дня, прежде всего необходимо было переодеться.
В прохладной тени арки больших ворот Лэмберт поздоровался с преподавателем университета, выполнявшим обязанности привратника, расписался в книге посетителей и вышел на солнце по хрустящему мелкому гравию дорожки, которая вела через газон к колледжу Тернистого Пути.
Оказываясь внутри стен Гласкасла, Лэмберт невольно воспринимал его как лабиринт, с множеством перегородок внутри главных стен. Три дорожки, сливавшиеся у главных ворот, вскоре разветвлялись на множество других там, где Летний газон уступал место тенистым галереям окружавших его колледжей. Лэмберт знал, что в этих переходах легко заблудиться. Он не раз там терялся.
