- Послушай, не принимай этого всерьез. Было хорошее представление, но ты переборщил с возвышенной темой.
- Это измена, измена. Послушай, кто-то подговорил того негодяя, он ведь подорвал устои… Если бы не эта фраза…
- Послушай ты меня. Эти парни уже рискуют жизнями без всяких внушений. Знаешь, насколько арабы нас превосходят численно? Вчера получил письмо от Ханукки, находящегося на пути в неведомые страны крайнего севера, я прочитаю, тут есть отрывок об этом: «у нас слишком мало не только солдат, но и вообще людей, чтобы внушениями превращать их в живое оружие и бросать их на врага, производя на него впечатление бессмысленности борьбы с нами. Мы доказываем эту бессмысленность смелостью и самостоятельностью сравнительно малых отрядов воинов, смекалке командиров, надежным снабжением действующих войск на огромных расстояниях, теплым приемом и щедрым вознаграждением за отвагу дома. Та часть из перечисленного, на которую мы можем повлиять, достигается благодаря тому, что наши караваны отправляются во все стороны Земли, чтобы привезти прекрасные ткани и богатства, позволяющие нашему в общем-то небольшому народу всякий раз восставать как птица феникс после очередного тяжелого конфликта, которые не редкость здесь, в Азии. Пустыни, из которых мы вышли, в засушливые годы переполнены оголтелыми фанатиками, верящими в то, что они есть самое чистое племя на грешной Земле, и готовыми лишиться жизни не столько ради своих убеждений, сколько потому, что жизнь свою они сами представляют бесконечной чередой страданий и унижений, из которых ищут хоть какого-то выхода. Переполненные желанием прославиться хотя бы после смерти среди своих соплеменников, которых только и принимают за людей, они подло, ночью нападают на своих противников, и потом их малодушные сородичи с удовольствием рассказывают легенды, что им удалось «завалить» чуть ли не дюжину не-людей в лихой схватке. Если кто-то хочет опять вернуться в пустыню, видеть наш народ жалким рассеянным племенем, тогда да, нам следует уделять меньше внимания торговле и больше – промыванию мозгов своим людям».
Исааку внезапно все стало ясно. Он понял, кто подговорил воина глумиться над его в высшей степени духовной постановкой на сцене. Проклятый лавочник! Ради своих барышей – а понятно, почему он говорил о том, о чем он говорил – он готов сделать Государство слабым. Ведь сильно оно только тем, что множество людей помышляют о его величии, создавая государственным людям поддержку для дела всестороннего укрепления Великой Родины. Своим умом кавалеристы, эти наивные и управляемые существа, до такого бы не дошли. Они бы оценили то, что пытался донести до их простоватых сердец Исаак. Он не только включил проклятого лавочника в воображаемый «список» своих недоброжелателей, который ранее состоял в основном из других служивших у везира писцов да одноклассников, издевавшихся над ним в Саркеле, но и «записал» его там под первым номером.
