Пока Фрост прикидывал размеры зарплаты, до него стал доходить смысл предложения.
— Но ведь и у вас наверняка есть кое-что и получше? Со слов Марсии, я понял, что могу получить большие деньги.
Соломон вздохнул:
— Эта старая форель…
— Мы закончили о ней разговор. Так как насчет телохранителя?
Соломон просиял. Он потянулся вперед и нажал кнопку звонка. Испанская курица заглянула в кабинет.
— Есть ли у нас вакансии телохранителя, Кармен?
— Сейчас нет. — Она одарила Фроста насмешливой улыбкой. — Их — словно наркотиков на рынке. — И она удалилась, хлопнув дверью.
— Время от времени мы получаем просьбы подыскать телохранителя, — пояснил Соломон. — Для вас это — самое лучшее. Вероятно, вы здесь еще пробудете какое-то время? Если я что-то услышу…
— Я не могу себе позволить слоняться тут без дела, — сказал Фрост. — Ну ладно, если это все, что вы можете мне предложить, я позвоню Марсии. Может быть, она что-то сделает для меня, пока будет ненавидеть вас?
Соломон вздрогнул:
— Не стоит торопиться. Дайте мне пару дней… хорошо? Я заставлю Кармен просмотреть все наши папки. Оставьте номер вашего телефона. Мы вам что-нибудь подыщем.
— Ну ладно, только два дня, а потом я звоню Марсии.
Фрост покинул кабинет и вышел в приемную.
Кармен издевательски улыбалась, взглянув на шефа.
— Я вас предупреждала. Давайте мне ваш номер, но не жалуйтесь, если вы о нас больше не услышите.
Фрост записал телефон мотеля «Морской» и положил его на стол.
— Раздобудь мне хорошую работу, беби, и я куплю тебе ленту для твоей пишущей машинки, — пообещал он.
— Очередная грубость с твоей стороны, — отозвалась она и потянулась за телефоном.
Вернувшись в свою пропитанную зноем хибару, Фрост устроился, чтобы ждать. Если Соломон не предложит чего-нибудь, он будет знать, что попал в беду. У него не было никакого представления о том, как связаться с Марсией, и даже если он ей позвонит, то вряд ли Марсия сможет ему помочь. Ему остается лишь одно: ждать и надеяться. Именно это он и делал — надеялся и ждал. Боясь отойти от телефона, он в обед посылал в закусочную за сандвичем и пивом. Пиво было выдохшимся и ужасающе холодным, а сандвич, должно быть, был сделан из хлопковой ваты — не прожуешь.
К восьми вечера Фрост решил, что Соломон и его испанская курочка отправились по своим респектабельным домам, и он может без опаски пойти искупаться. Проведя на пляже время до полуночи, валяясь под пальмами и разглядывая куколок, которые играли в мяч со своими парнями, он чувствовал себя очень одиноким.
