Гранди явился в школу в Монтре. Джина почти не испытывала к своей матери любви и вовсе не чувствовала ее к отцу. Она знала, что он чересчур занят, чтобы интересоваться ею, и уже поняла, что он вообще не был способен на привязанность. Поэтому, когда он сообщил ей свое решение о том, что она должна остаться в школе еще на год, Джина согласилась.
В конце года девушка приехала в Рим. И на этот раз Гранди был слишком занят, чтобы уделить ей хоть какое-то внимание. Он назначил дочери щедрое содержание, сделал ее членом разнообразных высококлассных клубов, позаботился, чтобы у нее появились интересные друзья из хороших семей, и предоставил ее себе самой. Каждый месяц он брал ее на государственный официальный обед в ресторане «Альфредо». Когда у него находилось время подумать о дочери, он представлял себе, что она во всех отношениях должна быть довольна собой и им и что ведет она себя соответственно, как и подобает дочери самого богатого человека в Италии.
Когда он прочел о попытке похищения и о клубе, его охватила неистовая ярость. Он запер ее в одной из верхних комнат для гостей и потребовал, чтобы было произведено расследование ее прошлых занятий. Благоразумное детективное агентство представило доклад, которому Гранди едва мог поверить: она не только вела себя, словно проститутка, но вдобавок сидела на наркотиках. Теперь возникала немалая вероятность следующего похищения.
И Гранди решил убрать Джину с итальянской сцены. Один из его помощников нашел виллу «Орхидея», и Гранди снял ее. Были установлены электрифицированная ограда и все необходимые приспособления для охраны. Меньше чем через месяц отец и Френзи Амандо перевезли Джину на виллу.
Дочь была чересчур перепугана яростью отца, чтобы протестовать. Она не представляла себе, кто такой Амандо, но возненавидела его с первого взгляда.
Перед тем как оставить ее и вернуться в Рим, Гранди поговорил с ней:
— Ты вела себя как неблагодарное существо, — сказал он. — Ты останешься здесь до тех пор, пока я не решу, что ты готова к тому, чтобы появляться среди приличных людей. Если к концу года я получу о тебе хорошие отзывы, то дам тебе свободу. Однако за тобой все равно будут присматривать. Ты не оправдала моего доверия к тебе, и никто никогда не совершит подобного без того, чтобы потом горько об этом не пожалеть.
Джина с трудом шевельнулась. Как она ненавидела своего отца! Сотворить с ней такое! Посадить ее в клетку и окружить электрической оградой! Назначить сторожем этого хладнокровного гада, змею в человеческом обличье, постоянно следившую за ней. И теперь она чувствовала на себе его взгляд, хотя рядом мажордома не было. — Вероятно, он следил за ней из какого-то верхнего окна виллы.
