— Чтобы за сармата не принимали, — мирно ответил Фрисс. — А то уже на станции полукровкой называют, скоро предложат чинить альнкиты. А какой из меня сармат?! Они шли по натоптанной тропе, а вскоре под ноги им легла широкая дорога, покрытая смесью глины и соломы, твёрдой, как камень. Пучки спутанной гезы больше не мешали идти, но всё равно путь давался нелегко. До сих пор невидимый обруч сжимал голову Речника, и до сих пор мрачен был Гедимин — броня не спасла его от звуковой атаки, он скрывал боль, но Фрисс видел, что с сарматом неладно. На обитаемые земли путники вышли, как только поднялись из оврагов Чинчикоцоу — сразу же попрятались нахальные ящерицы, исчезли птичьи гнёзда, зато появились высокие столбы-побеги Ицны, утыканные лотками для сбора сока. Вдоль пересыхающих ручьёв протянулись посадки молодых Деревьев Ифи, окружённые тесным частоколом и опутанные верёвками. А за священным кружевным деревом начинались посевы — каждый ручеёк окружён был отдельным полем, где-то зеленела молодая сарка — низкорослый злак с огромным колосом, где-то сплетались гнутые стебли Минксы, где-то протянулись гряды тёмнолистной фарьи, пока ещё не увешанной стручками. Дождей давно не было, земля трескалась от жары, и Фрисс с сожалением смотрел, как высыхают последние родники. Он наколдовал несколько облаков влаги, но подозревал, что они ничему не помогут.
— Часто здесь такая сушь? — тихо спросил он у Гедимина.
— Всегда, насколько знаю, — равнодушно ответил тот, и это немного успокоило Речника — если жители до сих пор не вымерли, значит, урожай созревает даже в засуху… Путники миновали первый земляной вал, рассечённый на части тропами. Никто не окликнул их с невысоких башен, но Фрисс почувствовал на себе цепкие взгляды. За валом снова потянулись поля и огороды, и Речник даже увидел жителя — тот выбирался из подземного укрытия и косился на солнце из-под широкополой шляпы. Кроме шляпы, на нём была только набедренная повязка — зато длинная, до колен.
Фрисс ему позавидовал — он в своей броне задыхался. За вторым валом человек и сармат догнали караван. К воротам Ойи торопились носильщики с грузом тонких лёгких досок. Вместе с ними двое жителей в широченных шляпах вели за собой вереницу рыжих и серых вилорогов — быстрые, но не слишком выносливые звери везли на себе связки прочных соломин. Фрисс с радостью заметил, что никто из людей или животных не шарахнулся от огромного сармата или от незнакомого путника-человека.
