Но Валерия Ильича уже было не удержать. В изначальном своем лотерейном билете он теперь видел только перст судьбы — и перст этот ему сейчас однозначно указывал на губернаторское место.
Сколько же надо, чтобы и зубра этого оседлать? Десять миллионов долларов? Двадцать? На вершине новокузнецкого городского хозяйства было пустынно и одиноко. Среди облаков высился лишь губернаторский Олимп — но посоветоваться по поводу восхождения на него Валерию Ильичу было не с кем. Победитель, как известно, остается один.
Обложив город десятиной — включая и церкви, кстати, потому что тоже чудесный бизнес — Валерий Ильич набрал пятьдесят миллионов. Из своего японского внедорожника таскал в заброшенный подъезд мешки с деньгами минут пять — в инкассаторский мешок больше двух не влезает.
Завалил лифт почти в человеческий рост, добрался до кнопок… И замер.
Четвертая кнопка была на панели последней, и туда он уже деньги отправлял в прошлый раз, когда метил в мэры.
Валерий Ильич понял, что уперся в потолок.
Растерянный, несчастный, он уселся прямо на зеленые холщовые мешки и закурил. И пока он дымил опостылевшим уже «Собранием», в голову ему пришла дерзкая мысль. Он распрямился, разгреб панель от наваливающихся денежных мешков и нажал на кнопку вызова диспетчера.
— Говорите, — прогундосил чей-то голос из-за металлической решетки.
— А что, выше четвертого этажа нету ничего? — спросил Валерий Ильич.
— Тут нету, — сказал голос.
— А где есть? — осторожно поинтересовался Валерий Ильич.
— В Москве есть, — лениво ответил диспетчер.
— А можно, я к вам поднимусь? — вдруг всхлипнул Валерий Ильич. — Так поговорить хочется! И не с кем…
— Куда подниметесь? — в голосе послышались удивленные нотки.
— Ну… К вам. На крышу?
— Крыша в Москве, — устало объяснил диспетчер. — Адрес запишите.
В Москву Валерий Ильич оделся так, чтобы в нем нипочем не распознали регионального лоха: туфли из змеиной кожи, черные брюки, куртка из мягкой итальянской кожи с меховым воротником и теплая кепка с короткой норочьей шерстью наружу.
Подъезд тут, конечно, был совсем другой, не новокузнецкий. Широкая лестница, спящий консьерж, бронзовая люстра — и чинный старинный лифт с двумя деревянными дверцами.
Валерий Ильич положил осторожно на пол свой крокодиловый кейс, посмотрел на кнопки — и замер: тут кнопка была только одна. Не считая тревожного колокольчика.
Можно было, конечно, просто уйти; но у Валерия Ильича столько оставалось невыговоренным! В общем, черт дернул нажать на колокольчик.
