Вопросы и ответы
Почему в системе «навтекс» не участвует Россия — тайна, покрытая мраком.
— «Почему, почему!» По кочану! — прокомментировал мой вопрос Президент. — Кому это надо?
— Мне, например.
— А кто ты такой, чтобы ради тебя организовывать целую службу: ставить передатчики, чиновников от дела отрывать в такой исторический период?
Весомей аргумента не придумаешь. На вопрос: «Кто ты такой, чтобы нас от дела отрывать?» — отвечаю сразу, без запинки и колебаний: «Никто. Не извольте беспокоиться». Потому, видимо, что принадлежу к «несерьезным» и «несолидным», ничего общественно полезного не производящим. Признаюсь, что и сценарии пишу, сомневаясь, что подобная чепуха может быть кому-то интересна.
Каждый раз, сдавая рукопись, ожидаю разоблачения.
— Эй, смотрите на него, господа! — заулюлюкают вокруг. — Да ведь это и не сценарист вовсе никакой! А мы-то думали!..
И каждый раз удивляюсь, что не разоблачают. И радуюсь, что и на этот раз удалось обмануть общественность.
Умный и глупый
Итак, Президент читает прогноз погоды, а я, радуясь нечастому в нашем походе солнышку, рулю. Бутерброды приготовлены, чайник уже стоит на плите и вот-вот засвистит. В уме подсчитываю, что оставшиеся до Хидензее тридцать миль пройдем часов за шесть, стало быть, швартоваться будем засветло.
— Штормовое предупреждение, — говорит Президент и кладет передо мной распечатку «навтекса».
Черт!.. На бумажке черным по белому значится: «warning». Досадуя на невезение, заглядываю в кар ту: в десяти милях по ветру гавань Засниц, на карте обозначен город с собором. Полтора часа ходу, и мы в защищенной марине, но это, во-первых, в стороне от генерального курса, а во-вторых… Еще раз бросаю взгляд на море — ни малейшего признака неприятностей.
— Пошли они все в задницу, — говорю я. — Идем в Хидензее.
— А штормовое?
— Ну что ж, «будет буря, мы поспорим, и поборемся мы с ней», — удачно, как мне кажется, вворачиваю цитату из классики.
Президент молча пожимает плечами, уходит в каюту и через пять минут уже спит.
Я остаюсь на руле и, бросив взгляд на показания анемометра, отмечаю усиление ветра до двенадцати метров, с заходом на норд, естественно, точно «в морду». На «Дафнии» в такой ситуации стратегия одна — паруса, оставленные для стабилизации бортовой качки, закатываются до размера носового платка и включается двигатель. Что и было сделано. Трудяга «Дафния» своим неторопливым, но верным ходом пошла против ветра.
А волна все круче, и ветер все крепче… Не прошло и часа, как все вокруг уже свистит, завывает и грохочет. А у меня начинается, обычное в таких случаях, раздвоение личности: душа распадается на двух Аркашек — умного и глупого. В комплект дурака, как это обычно бывает, входят самоуверенность и трусоватость. А умный за все отвечает и безропотно несет свой крест.
