…Еще немножко — и снежная метель подняла бы с замерзшей земли такси. Седовласый шофер со шрамом на правой щеке внимательно вглядывался в дорогу, подбирая степень освещения автомобильных фар. Жутко волновался перед дорогой — от напряжения отключил радио. В городе души давно не было такой буйной погоды. Хлесткий ветер. Колючий снег, сменяющийся моросящим дождем. Босфор бесится от злости — за утро громадные волны потопили два судна в бухте. Когда Стамбул разгневан, Босфор пребывает в аналогичном состоянии. Стамбул — брат старший, Босфор — младший. Почти близнецы — одно самочувствие на двоих.
Не хотел предавать отъезду напыщенность. Надеялся, атмосфера Стамбула разбушевалась не из-за моего отъезда. Но факт остается фактом: как сел в такси, погода со спокойной сменилась на агрессивную. «Огулум, Стамбул гневается, не уезжай. Останься…» — тетушка Нилюфер вытирала слезы клетчатым платком. Она стояла у подъезда, провожала меня. Рядом жалобно поскуливала Айдынлыг. Пора ехать… Когда послышался шум мотора такси, частичка моего стамбульского счастья сорвалась с места. Лая, побежала за машиной. Мое сердце готово было разорваться на мелкие кусочки… «Арабаи дурдур!»[27] — крикнул таксисту. Резкий тормоз.
Открываю дверь. Обнимаю Айдынлыг, прижимаю к себе мохнатую шею. Шерсть пахнет лавандой — вчера искупал новым шампунем. Плачу. Айдынлыг тоже. Собаки могут плакать… Тетушка Нилюфер, увидев собачью тоску, заплакала еще громче. Не хотел увозить Айдынлыг в другой город. Стамбул — ее ангел-хранитель. Без него никак нельзя… Обхватил ладонями мордочку Айдынлыг, слегка потискал, посмотрел в полные боли глаза. «Родная, вернусь. Обещаю. Очень скоро. Слышишь, обещаю!» Как только выговорил последнее слово, Айдынлыг, облизнув мой нос, развернулась и медленными шагами направилась к тетушке Нилюфер. Снежинки таяли на коричневой шерсти. Собачья душа горела от тоски. Моя душа горела еще сильнее… Сел обратно в теплый салон такси. Шофер, увидев меня, смутился. В черных глазах стояли слезы…
…Авиалайнер взмыл в воздух. Аэропорт Ататюрка с каждой секундой уменьшался в размерах. Грузовые машины на полосе видоизменялись в движущиеся черные точки. Снежная метель не прекращалась. Худощавая стюардесса предложила кофе. «Нет, спасибо». Комок в горле разбухал. Вот-вот перекроет дыхание… Одолевали сотни мыслей. Никаких эмоций. Исключительно мысли. Мысли о Стамбуле, Босфоре, тетушке Нилюфер, рыжеволосой Гюльбен, преданной Айдынлыг… Я вернусь. Обещаю.
