Граф Карлштайн | страница 31
— Ах, бедняжка! Бедная старая Дженни! Неужели она погибла?
— Нет, ее вытащили, а вот карете моей конец пришел. В общем, пока я сидел в лошадиной поилке, на меня все разом накинулись — и служанка, и тот старый господин, и хозяин таверны… Пришлось встать и защищаться, а потом… потом меня арестовали.
— Арестовали? Тебя? Но за что?
— Ну, когда я встал, то оказалось, что штаны мои сгорели почти полностью, а у них там, в Женеве, насчет штанов очень строго. Пришлось мне продать и старушку Дженни, и свой мушкет, чтобы оплатить тот ущерб, который нанесла рынку моя лошадь, и тридцать дней провести в тюрьме за появление в общественном месте без штанов.
— Ох, Макси, бедненький ты мой!
— Зато в тюрьме мне повезло, Элиза. Я встретил там одного господина, попавшего туда по ошибке. Во всяком случае, сам он так утверждал. Это доктор Кадаверецци. Он странствующий фокусник, и у него есть настоящая кунсткамера. Я стал его личным слугой и помогаю ему показывать всякие волшебные фокусы! И все бы хорошо, да только в настоящий момент, моя маленькая голубка, в кармане у меня ни гроша, так что в ближайшем будущем я, к сожалению, не смогу на тебе жениться, как мы собирались…
— Ах, Макси!
Тут они, видно уже забыв, как надо целоваться, решили снова попробовать, просто чтобы вспомнить, как это делается, а я подумала: «Зря я их подслушиваю! Такая милая пара… Не заслужили они, чтоб их подслушивали!»
— А твой подарочек, Макси, до сих пор у меня! — сказала Элиза минуты через две. — Помнишь? Та смешная сломанная монетка на цепочке. — Она выудила ее из выреза платья и показала ему.
— На обручальное кольцо, Элиза, у меня денег не хватило, — сказал Макс, — да только монетка эта и вправду драгоценная. Она у меня с тех пор, как я себя помню. Я подарил ее тебе в знак своей горячей любви, дорогая…
И снова начались поцелуи…
«Нет, не станут они искать девочек, — решила я. — Скорее, весь день будут по дороге бродить да обниматься. Вряд ли они и меня-то заметили, даже если б я выскочила на дорогу прямо перед ними и стала бы корчить рожи, размахивать у себя перед носом скрещенными пальцами — на случай сглаза — и стрелять в них малиной из картонной трубки!» Теперь лишь один человек на свете мог помочь Люси и Шарлотте. И это была я.
Глава шестая
Можно было только гадать, когда же наконец у меня найдется время, чтобы подняться в горы и отнести девочкам еду и трутницу, так много работы навалилось, ибо нет в доме более занятого человека, чем горничная. Стоило мне появиться в замке, как на меня набросилась фрау Мюллер:
