Может, компьютер включен? Нет, не включен. Действующий Президент внимательно огляделся, пытаясь собраться с мыслями.
На полу валялись игрушки — Лего, костюм Супермена, старый плюшевый мишка с вывернутыми лапами…
Президент присел на корточки, поднял медведя, вправил ему конечности, отряхнул его. Этот мишка был, наверное, самым ценным предметом во всем дворце. И, в общем, не предметом даже…
Это была его собственная игрушка — мама подарила давным-давно.
И даже не игрушка.
Лучший друг. Вот кем ему был этот оплешивевший с годами медведь с пуговицами-глазами. Когда-то медведь был размером с него, но потом мальчик вырос, а медведь, как это с ними случается, остался в детстве. Однако Президент ничего не забыл — ни того, как они были верными напарниками, исследующими Арктику, ни того, как стояли спина к спине, окруженные кровожадными ирокезами, ни того, как оба клялись друг другу вырасти храбрыми воинами света, благородными и справедливыми.
Конечно, он не мог его выбросить. Он подарил его своему сыну.
Президент осторожно погладил медведя по голове — неловкое, забытое движение.
— Я скучал, — почти неслышно прошептал он.
— Я тоже, — отчетливо произнес медведь.
* * *
Долгих три дня Президент избегал детской. Иногда, ночью, замирал перед дверью, прикладывался к ней ухом — не слышно ли чего? Все, кажется, было тихо.
На четвертый день, окончательно утвердившись в мысли, что это все от перенапряжения, и пожурив себя за то, что совсем себя загнал, он дождался, пока жена уснет, и все же открыл комнату.
Медведь, хвала Всевышнему, лежал в той же позе, в которой упал на пол, когда Президент его от себя отшвырнул: навзничь, прикрывая лапами свою лысеющую голову.
Не то чтобы Президент ждал чего-то другого. Все же взрослые люди. Но, приближаясь к медведю, он все же сначала осторожно, мыском мокасина, перевернул его лицом вверх. Игрушка как игрушка.
Он наклонился и взял медведя на руки.
— Ты долго не приходил, — сказал медведь.
В его голосе не было укоризны — скорее, тихая радость, что Президент к нему все же вернулся. Почти не было.
Бежать от плюшевого мишки во второй раз было и глупо, и позорно, и просто недостойно главы сверх-державы.
— Дела… — высохшим горлом и непослушным языком сказал Президент. — Дела все время.
— Я понимаю, — кивнул медведь. — Ты теперь большой.
— Ну… — Президент мотнул головой. — А как ты? Что нового?
— Да ничего особенного. Дружим с твоим сыном. Отличный парень. Сейчас вот в Англию уехал на учебу.
