На полдороге, когда он уже увидел сухую дорожку, подымавшуюся высоко на другой стороне, он вдруг услышал сильный всплеск воды направо от себя и заметил серую лошадь, провалившуюся по брюхо в тину и отчаянно бившуюся. Как будто почувствовав приближение помощи, бедное животное бешено заржало. Конь поводил налившимися кровью, обезумевшими от ужаса глазами; он барахтался в трясине, и тучи насекомых подымались в воздухе и жужжали над ним.
— Увы! — подумал Дик. — Неужели бедный юноша погиб? Это, наверно, его славный серый конь. Ну, товарищ, ты зовешь меня так жалостно, что я сделаю все возможное человеку, чтобы помочь тебе. Не оставлю тебя тонуть дюйм за дюймом!
Он натянул арбалет и пустил стрелу в голову животного.
Дик поехал дальше уже не с прежней веселостью после такого грубого акта милосердия. Он пристально вглядывался во все окружающее, ища следы своего менее счастливого предшественника.
— Если бы я смог как следует указать ему дорогу… — подумал он. — А теперь он, пожалуй, погиб в болоте.
Только он подумал это, как чей-то голос окликнул его со стороны плотины, и, обернувшись, он увидел лицо мальчика, выглядывавшее из-за тростника.
— Вы здесь? — сказал он, останавливая лошадь. — Вы лежали среди тростника так, что я заметил вас, когда проехал мимо. Я видел вашу лошадь — ее затянуло в трясину — и я избавил ее от мучений. Право, вы должны были бы сами сделать это, если бы были милосердным всадником. Но выходите из своего убежища. Тут никто не потревожит вас.
— Добрый мальчик, у меня нет оружия, да если бы и было, то я не умею управляться с ним, — ответил юноша, выходя на дорожку.
— Зачем вы называете меня «мальчиком»? — крикнул Дик. — Я не думаю, чтобы вы были старшим из нас двоих.
— Добрый мастер Шельтон, — сказал незнакомец, — пожалуйста, простите меня. У меня не было ни малейшего желания обидеть вас. Скорее я буду молить вас о доброте и милости, потому что мне приходится теперь хуже, чем когда-нибудь, так как я потерял дорогу, плащ и мою бедную лошадь. У меня есть хлыст и шпоры, а нет лошади, на которой можно было бы сидеть! А главное, — прибавил он, грустно оглядывая свою одежду, — главное, неприятно быть так страшно выпачканным!
— Вздор! — крикнул Дик. — Неужели обращать внимание на то, что выкупался? Кровь из раны или пыль от путешествия — все это только украшает мужчину.
— Ну, тогда он нравится мне больше некрасивым, — заметил юноша. — Но, пожалуйста, скажите, что мне делать? Помогите мне советом, добрый мастер Ричард. Если я не доберусь благополучно до Холивуда, то я погиб.
