Секретарские обязанности Гарри Гартлея были не особенно обременительны, но у него было природное отвращение ко всякому продолжительному труду. Ему не нравилось возиться с чернилами, пачкать себе ими пальцы, а прелести леди Ванделер и ее туалеты побуждали его чересчур часто перекочевывать из библиотеки в будуар. Он умел обходиться с женщинами, любил и умел поговорить с ними о модах и делал это с увлечением. С ним можно было посоветоваться о цвете ленты и дать ему поручение к модистке. В самое короткое время дело свелось к тому, что корреспонденция сэра Томаса постоянно запаздывала, а у миледи явилась вторая горничная.
Кончилось тем, что генерал, будучи и на службе самым нетерпеливым и взыскательным из начальников, в бешенстве вскочил однажды со стула и объявил своему секретарю, что больше не нуждается в его услугах. Свои слова он сопроводил жестом, весьма мало употребительным в джентльменской среде. На беду дверь была отворена, так что мистер Гартлей вылетел из нее стремглав и растянулся.
Он встал, слегка ушибленный и глубоко огорченный. Жилось ему в генеральском доме очень хорошо. Все-таки он там, хотя и на сомнительной ноге, вращался в лучшем обществе; работал мало, питался прекрасно и имел возможность замирать от восторга в присутствии леди Ванделер, которую в глубине сердца называл гораздо более нежным именем.
Получив такое солдафонское оскорбление, он сейчас же побежал в будуар и пожаловался на свое горе.
— Я вижу, любезный Гарри, — сказала леди Ванделер, звавшая его всегда просто по имени, как мальчика или как домочадца, — что вы не исполняли того, что говорил вам генерал. Я тоже никогда не делаю по его, как вы, вероятно, сами знаете. Но тут разница. Жена может загладить целый ряд своих провинностей, ловко угодив мужу в каком-нибудь одном случае. Но личный секретарь не жена. Мне очень грустно расставаться с вами, но ведь вы же не можете оставаться в доме, где вам нанесено такое оскорбление. Желаю вам всего лучшего и обещаю вам, что генерал у меня жестоко поплатится за свое поведение.
У Гарри вытянулось лицо, на глазах выступили слезы, и он взглянул на леди Ванделер с нежным упреком.
— Миледи, — сказал он, — что такое оскорбление? Его всегда можно забыть и простить, но расстаться с друзьями, но разрывать узы сердечных отношений…
Он не мог продолжать. Его душило волнение. Он заплакал.
Леди Ванделер поглядела на него с любопытством.
— Дурачок воображает себя влюбленным в меня, — подумала она. — Почему бы ему не перейти от генерала на службу ко мне? Он такой добрый, услужливый, знает толк в дамских нарядах. Кроме того, его следует вознаградить за полученную обиду. Его нельзя не пожалеть, он такой хорошенький.
