— Стой, — кричал я, — стой! Это все хорошо! Стой!
Но кучер только на одно мгновение повернул ко мне свое бледное лицо и тотчас же с удвоенным рвением принялся погонять лошадей; он кричал на них, наклонялся вперед и усиленно работал бичом; лошади скакали, вытягиваясь по земле, звон их копыт о большую дорогу так и раздавался. Экипаж прыгал по колеям, исчезая во мгле дождя и разлетавшихся брызг грязи. Всего минуту тому назад он тащился как хромая корова, теперь же можно было подумать, будто бегуны Аполлона увлекали таинственный ящик на колесах. Чего не сделает напуганный человек.
Мне оставалось последовать примеру кучера: я бежал изо всех сил, чтобы расстояние между мной и экипажем не увеличилось; с тех пор, как я знал, что мои соотечественники так близко от меня, моей главной целью сделалось старание не отстать от фуры. Ярдов через сто кучер свернул в сторону на проселочную дорогу, обсаженную безлиственными деревьями; экипаж скрылся из виду; когда я снова увидал его, то заметил, что благодаря стараниям возницы расстояние между мной и фургоном сильно увеличилось, но всякая опасность потерять его след пропала — лошади еле плелись. Убедившись, что кучеру не удастся уехать от меня, я пошел медленнее.
Дорога сделала поворот под прямым углом, и я увидел калитку и начало усыпанного гравием склона; вскоре передо мной показался красный кирпичный дом, выстроенный лет семьдесят тому назад в красивом архитектурном стиле. Его фасад со множеством окон выходил на зеленую площадку и в сад. Дальше я заметил различные хозяйственные строения и верхушки стогов; я понял, что эта барская усадьба в настоящее время превратилась в жилище арендатора-фермера, который мало заботился о ее внешнем виде и о комфорте. Повсюду виднелись следы небрежности: кусты цветущих растений разрослись и перевесились через терновые бордюры, лужки имели неухоженный вид; во многих окнах дома не хватало стекол, и они были безобразно заклеены бумагой. Чаща деревьев, по большей части молодых, окружала усадьбу, скрывая ее от нескромных взглядов соседей. Когда я увидел дом Фенна в это печальное зимнее утро, дождь лил потоками, а поднявшийся ветер налетал порывами и выл, проносясь над старыми трубами. Экипаж уже стоял перед входной дверью, и кучер о чем-то с жаром рассуждал с мистером Берчелем Фенном. Фенн смотрел на своего слугу, заложив руки за спину. Это был человек с неуклюжим, толстым телом, с отвислыми, как у теленка, губами и лицом красным, точно осенняя луна; его костюм — жокейская фуражка, синяя блуза и сапоги с отворотами — придавал ему сходство с солидным фермером-арендатором.
