Рональд же прибавил:
— О, я не думаю, чтобы у него был дурной умысел. Вероятно, он просто удивился, что мы идем с плен… с виконтом де Сент-Ивом.
Когда на следующее утро я пришел к Чевениксу и окончил просмотр его упраженений, он сказал мне:
— У вас прекрасный вкус.
— Прошу извинения, но я не понимаю, — ответил я.
— О, нет, прошу вас извинить меня, вы так же хорошо понимаете мои слова, как я сам, — сказал майор.
Я пробормотал несколько слов о том, что люди часто говорят загадками.
— Что же, вам угодно, чтобы я дал вам ключ к этой загадке? — сказал Чевеникс, откидываясь назад. — С вами была та молодая особа, которую оскорбил Гогела и за которую вы отомстили ему. Я не могу порицать вас. Она — небесное создание.
— Да, вполне небесное, подтверждаю это от всего сердца, — сказал я, — подтверждаю и то, что вы сказали раньше, если вам это приятно! Вы стали до того проницательны, что, конечно, сами знаете, какого мнения держаться.
— Как ее фамилия? — спросил он.
— Вот еще! — ответил я. — Вы полагаете, что она мне сказала ее?
— Уверен в этом, — был ответ.
Я не мог подавить смеха.
— И вы полагаете, что я вам скажу ее имя?
— Ничуть, — ответил майор и прибавил: — Однако будем продолжать урок.
Приближалось время нашего бегства, и чем ближе подходил назначенный для него день, тем меньше радовала нас мысль о задуманном деле. Только с одной стороны возможно без затруднения и не подвергаясь опасности уйти из Эдинбургского замка, но так как именно там-то и находятся главные крепостные ворота, стоит караул и проходит главная улица верхнего города, то пленникам не могло даже прийти в голову воспользоваться этим путем для побега. Повсюду, кроме невозможного для нас отлогого спуска, скала стояла отвесной стеной; мы могли попытаться вырваться на свободу только через зиявшую бездну. В течение многих темных ночей все мы работали заодно, принимая огромные предосторожности, чтобы не шуметь; наконец нам удалось сделать ход под кручей около юго-западного угла, в том месте, которое называется «Локоть Дьявола». Я никогда не встречал этой знаменитой личности, и если вся ее фигура походит на этот «локоть», я не имею ни малейшего желания знакомиться с ней. От подножия каменной крепостной постройки отвесно спускалась проклятая стена скалы, а у ее подножия расстилались большие поляны, разбросанные предместья города и строящиеся дома. Я не мог долго смотреть на «Локоть Дьявола», так как при мысли о том, что когда-нибудь в темную ночь мне самому придется спуститься с этой высоты, у меня дух захватывало, и, право, на всякого человека, не матроса и не звонаря, вид ужасной бездны должен был действовать как сильнейшее рвотное.
