Яхонтов, разумеется, ничего такого и не предполагал. Он пo-прежнему считал себя гостем, не имеющим права выступать против порядков в приютившей его стране. Увы, понятия о лояльности у него и у мистера Эдгара Гувера были несколько различными.
Успешный лекторский старт окрылил Виктора Александровича, и он с жаром принялся за дело. Лекторская работа, естественно, приблизила Яхонтова к журналистике. Ему стали предлагать выступить по радио, сделать реферат, написать статью. Работал он много. Так как приходилось очень часто ездить, Яхонтов приучился в поезде и в автобусе не только читать, но и делать пометки, записи в блокноте. На лекционном рынке тоже шла конкурентная борьба, и удержаться в седле, тем более вырваться вперед было непросто. Но работа приносила удовлетворение. И деньги. Год был настолько успешным, что следующую сессию института политики в Вильямстауне Яхонтов… пропустил. Он смог позволить себе провести с семьей лето в Европе.
Яхонтовы побывали во Франции и в Италии. До того в Италии никому из них быть не приходилось. Разумеется, они проехали и прошли всеми туристскими маршрутами, но не только соборы, дворцы и музеи с их неисчерпаемыми сокровищами искусства занимали внимание Яхонтова. В этом путешествии он впервые увидел фашистов. Другие американские туристы попросту не реагировали на чернорубашечников, когда их видели. А Яхонтов вглядывался в лица фашистов, побывал на митинге, где выступал Муссолини, наблюдал за реакцией толпы… Выводы он сделал тревожные. Он сразу понял, что нельзя отмахиваться от феномена фашизма, что это не очередной каприз политической моды, который пройдет, как проходят другие, не повлияв, в сущности, на страну, не говоря уж о внешнем мире.
Яхонтов избегал общения с белоэмигрантами из «непримиримых», но с их прессой, конечно, знакомился. Он помнил, что еще в 1924 году монархисты на съезде в Париже разглагольствовали о том, что в «освобожденной от большевиков России» желательна будет фашистская диктатура. Один из этих безумцев зачитал доклад о «государственном строительстве фашизма», доказывал применимость его в русских условиях. А сейчас, в 1927-м, в Берлине начал выходить журнал «Русский колокол», в котором пропагандировался опыт итальянского фашизма.
«Русский колокол» призывал белоэмигрантов создавать во всех странах расселения фашистские организации под девизом «Воля, власть и подчинение». Да только ли одно это изданьице! Журнал «Двуглавый орел» открыто писал: «Фашизм заслуживает одобрения и подражания». Знал Яхонтов и то, что незадолго до того, как попасть в руки чекистов, у Муссолини искал поддержку Савинков. Нет, нельзя благодушно попыхивать сигарой, посмеиваясь над опереточностью дуче и его бандитов! И напрасно американцы думают, что фашизм ни когда их не встревожит. Пресса сообщала об секретных контактах японцев с фашистской Италией. А Япония для Америки не то что Италия. Япония для них, в сущности, соседняя держава… Так каков же вывод, генерал? А вывод такой: если Япония будет иметь за спиной сильную и дружественную Америке Советскую державу, она не сможет угрожать агрессией Штатам. Значит, логика истории диктует, что СССР и США должны наладить отношения. Но пока этого нет, хотя осенью большевистскому режиму исполнится уже десять лет. Десять! Практически все крупные страны имеют нормальные дипломатические отношения с Советским Союзом. Почти все — кроме Америки.
