Получив согласие на свою отставку, Александр Иванович Верховский не перестал мучительно размышлять о судьбе отечества, не перестал действовать. С каждым часом ему становилось все яснее и яснее, что государство накануне развала. Он стучался во все двери, переступая те пороги, которые совсем недавно ни за что бы не переступил, он говорил, доказывал — напрасно.
19 октября по его просьбе Яхонтов пригласил к министру военных атташе союзных стран. Они еще не знали об отставке Верховского — или во всяком случае делали вид, что не знали. Александр Иванович подробно, тщательно аргументируя, изложил им свое понимание военной ситуации. Он рассчитывал на то, что военные специалисты согласятся с ним в том, что Россия больше воевать не может. Но чем дольше генерал говорил, тем отчужденнее делались лица гостей. Яхонтов понял, что затея была напрасной, что сейчас Верховского начнут ловить на противоречиях формальной логики. Так и получилось. Англичанин Нокс, демонстрируя свою блестящую память, процитировал министру его же речь недельной давности — ту самую" речь, в которой Верховский заверял, что немцы не смогут наступать, что русские герои не дрогнут, защищая родную землю. Сейчас это звучало как насмешка, как будто министра уличали во лжи, в лучшем случае, в некомпетентности. Головы с безупречными проборами согласно кивали Ноксу, и Верховский понял, что ни его драма, ни трагедия России этим чужакам неинтересна. А потом француз Ниссель на пределе приличия дал присутствующим русским генералам совет: если солдатня начнет болтать о мире, расстреливать каждого десятого. Так поступают во французской армии, усмехнулся атташе, благодаря чему Франция достойно выполняет свои союзнические обязательства. Все иностранцы горячо поддержали французского коллегу. Верховский сухо поблагодарил гостей и закрыл совещание.
На следующий день, двадцатого, Александр Иванович предпринял попытку сговориться с руководством кадетов и отправился на Морскую, к Владимиру Дмитриевичу Набокову, где собрались лидеры партии. Известно было, что Набоков, Аджемов, Нольде и ряд других видных кадетов стоят за выход из войны. Разумеется, мотивы и цели у них были совершенно иные, чем у большевиков, но вывод они сделали тот же. Верховский рассчитывал, что ему удастся доказать кадетским лидерам, что лишь немедленное заключение мира может спасти государство. Но куда было тягаться генералу Верховскому с профессором Милюковым в искусстве полемики! Известный историк, блистательный лектор, опытнейший думский оратор, политик до мозга костей, Милюков легко переговорил Верховского, который был в его глазах калифом на час, дилетантом, попавшим в большую политику благодаря чистой случайности. Милюков ораторствовал, Шингарев ему поддакивал, а «миротворцы» Набоков с Аджемовым молчали «из партийной солидарности». В ярости покинул генерал квартиру Набокова.
