— Что не так? — спросил напарник.
— Записная книжка пропала, — ответил Бёртон, — наверное, выпала, когда через изгородь перепрыгивал. Подождите немного, пока поищу, — и вернулся за ограждение, перескочив его и скрывшись в зарослях.
Вернулся детектив только через пять минут с удивительно довольным выражением лица.
— Нашел? — поинтересовался лейтенант.
— Угу, — промычал Бёртон. — И теперь точно не потеряю.
* * *
Бридж с товарищами все дальше заходили в лес. Вдруг мужчина остановился и попятился, пытаясь спрятаться за цветущий куст. Он поднес палец к губам, призывая всех помолчать, а потом указал вперед. Молодые люди, застыв от волнения, вгляделись в просвет между ветвями и увидели полянку и стоящую на ней обмазанную глиной деревянную хижину, но не это было центром их молчаливого внимания: рядом с домиком они увидели простоволосую босую девушку, что-то сосредоточенно копающую, ловко орудуя старой лопатой.
Форма получающейся канавы говорила сама за себя, и даже не надо было видеть бездыханное доказательство, лежащее возле ямы, чтобы понять, что человек в уединенности лесной чащи роет могилу. Нечто, завернутое в ветхое одеяло, тихо ожидало, когда будет готово последнее пристанище.
Трое смотрели на девушку, а еще одна пара глаз, расширенных от ужаса, но от этого не менее внимательных и хитрых, что, впрочем, свидетельствовало лишь об изворотливой тупости их обладателя, наблюдала за всеми ими.
Неожиданно раздавшийся из темной хижины мрачный лязг цепи заставил вздрогнуть и без того взвинченную аудиторию. Юноша, вцепившийся в рукав друга, попытался оттащить его назад.
— Пошли обратно, — шепот звучал прерывисто, мальчик не контролировал голос.
— Пожалуйста, пойдемте, — поддержала спутница. — Есть другая тропинка, на север. Она к дороге нас выведет. Уходим отсюда.
Девушка с лопатой прервала свои труды и подняла голову, прислушиваясь, словно уловила слабый шелест человеческих голосов. Она была темноволоса, на вид не больше двадцати, одета в пестрый наряд из шелка и ситца в цветочек, вокруг оливкой шеи — монисто из серебряных и золотых монет. Голые руки украшали браслеты: дешевые кричащие поделки соседствовали с изящными украшениями из драгоценных металлов. Тяжелые золотые серьги также были отлиты из монет. Она выглядела дикаркой, а ее печальное занятие лишь добавляло мрачности общему впечатлению, но глаза девушки, казалось, были созданы для того, чтобы лучиться счастьем, а губы, чтобы дарить поцелуи.
