Книга из человеческой кожи | страница 130



Как говорят у нас в Венеции, la donna che se marida bisogna che la gh'abia do cose: boca daporcelo e schena d'asenelo. Женщине, которая выходит замуж, нужны две вещи: рот свиньи и спина мула. Не говоря уже о слоновьей коже. Амалии она бы не помешала, это точно.

Первая брачная ночь стала кошмаром для невесты, секрета тут никакого не было. Я видел, как Мингуилло поспешал в спальню с этой страшной книгой из человеческой кожи, краешек которой торчал у него из кармана. Готов поклясться, что на следующий день у новой контессы на руках остались следы от ее уголков.

Свадебного путешествия не было. Мингуилло попросту не понимал таких романтических бредней, да и для того, чтобы зачать наследника, лучше иметь жену под рукой в любое время дня и ночи. Всего через неделю чувства молодой супруги оказались погребены под корочками незаживших старых ран. Они с графиней крупно повздорили в гостиной. Мать и дочь орали друг на друга так, что их было слышно в самом дальнем углу дворца. Дочь хотела как можно скорее сбежать из Палаццо Эспаньол и от своего мужа-извращенца, вернуться домой, к своей семье. Но мамаша не пожелала ее слушать.

— Отныне ты принадлежишь ему, — визжала графиня Фоскарини, — ты делаешь, что хочет он. Ты думаешь так, как думает он. Ты поступаешь так, как велит он. Иначе что, по-твоему, означает замужество? Шашни под одной крышей? Может, он отправится в Перу и там помрет, как его папаша. Это — единственное, на что остается надеяться… но ты не вернешься домой, чтобы выставить нас на позор и посмешище!.

Наверное, вы уже поняли, почему Чиара Фоскарини и Доната Фазан были лучшими подругами, не правда ли?

Лоно молодой контессы Амалии стало той частью ее тела, которая отомстила всем. Потому что она производила на свет только дочерей, чем приводила супруга в бешенство. Когда родилась первая, он выглядел, как хорек, нажравшийся колючего шиповника.

За дочь он избил ее до крови. Она не показывалась на людях несколько недель.

После этого первого неудачно состряпанного ребенка Мингуилло заставлял контессу Амалию есть сушеный желудок зайца, наструганный тонкими ломтиками. Это было лучшее, на что сподобился его знахарь. От гадкого мяса ее тошнило. Ну, поэтому Мингуилло заставил своего лекаря растирать желудки в порошок, а потом добавлять их в питье. Мингуилло каждый вечер отправлялся со стаканом темно-коричневой жидкости к ней в спальню, и весь дом слышал, как она начинала плакать, стоило ему отворить дверь.