Испуганные лошади упирались, отказываясь приближаться к огню, так что на смену им пришли люди. Вручную они подкатывали бочки с насосами как можно ближе, пытались заливать огонь и не давать ему распространяться. В их усилиях было что-то патетическое. Очень скоро они вынуждены были отступить — оставалось только досматривать трагедию, признав свое бессилие.
Снег парка, такой пушистый и белый, скоро стал грязным от пепла и разлетающихся углей, потом начал таять и превращаться в слякоть.
Пламя бешено рвалось в ночное небо. Была в этом зрелище какая-то жуткая и завораживающая красота. Теперь огонь был виден отовсюду, и отовсюду подходили и подходили закутанные, обмотанные шарфами люди. Скоро вокруг библиотеки собралось полгорода. Крики и призывы к действию теперь сменились оцепенелым безмолвием и слезами. От пышущего метров на двести жара у людей горели лица, но все уже знали, какой потом наступит холод, уже предчувствовали его телом и душой. Холод угасшего огня и холод сожженных книг.
Алекса разбудила мать.
— Алекс, сынок… Библиотека горит.
Она сперва сомневалась, будить ли его, но в конце концов подумала, что это будет правильно. Ведь после случая с мертвым королем Алекс и огонь были как-то связаны, хоть эта связь и была для нее непостижима.
— Слышишь, Алекс? Библиотека горит…
Комната, которую он разделял с Бриско, теперь пустовала. Мальчик спал на полу на матрасе в спальне родителей. Сельма склонилась над ним, ласково ероша ему волосы. Он открыл глаза и, когда слова ее дошли до его сознания, прошептал:
— Вот видишь, мама, король ведь мне говорил… Он предупреждал. Я правда слышал.
— Знаю, Алекс. Мы тебе всегда верили.
Они встали, спокойно оделись. Вышли из дома и влились в людской поток, движущийся вверх по холму. Шли долго. Сельма обнимала сына за плечи, чтоб ему было теплее и чтоб не потерялся в толпе. Похищение Бриско и отсутствие Бьорна словно спаяли их воедино. Они теперь ни на миг не расставались.
В парке они остановились и стояли, как и все, глядя на гигантские языки пламени, рвущиеся в красное небо. И плакали.
— Мам, неужели все-все книги сгорят? Может, по галереям огонь не пройдет…
— Не знаю, Алекс. Будем надеяться…
— Как ты думаешь, там внутри никто не погиб?
— Нет. Ночью в библиотеке никого нет.
Тут позади них толпа зашевелилась. Кто-то отчаянно проталкивался вперед.
— Да подвиньтесь же, Богом прошу! Пропустите!
— Полегче, господин Хольм! — возмущались люди. — Куда это вы?
