Джо спустилась вниз, заварила себе чай и с горячей чашкой в руках вышла во внутренний дворик. Как всегда в первые минуты утреннего затишья, она просто стояла, закрыв глаза. Наслаждалась покоем.
Когда они с Дугом переехали в этот дом, сад представлял собой унылый, неухоженный пятачок бурой травы. В декабре он исчез под снегом. Однако Джо живо помнила, как впервые пришла сюда — однажды утром в марте, два года назад.
До того она ни разу не открывала дверь во внутренний дворик. Иногда, глядя в сад из окна спальни, она думала, что он похож на тюремный двор, и тут же отворачивалась.
Но в то мартовское утро сад приятно удивил ее. Снег давно сошел, из-под земли пробивалась зеленая травка. В чахлом деревце в углу она узнала сиреневый куст, а свисавшие по стене спутанные плети оказались клематисами.
Джо оживала вместе с садом, постепенно возвращалась к жизни.
Допив чай, она поднялась в спальню Сэма. Он уже проснулся.
Джо наклонилась к сыну.
— Привет, воин, — проворковала она. — Поднимайся. Скоро придут гости.
Он просиял. Его день рождения был несколько дней назад, но гостей ждали сегодня, в воскресенье.
Джо начала было натягивать на сына футболку, но вдруг замерла.
— Боже, что это? — пробормотала она.
На спине малыша, чуть выше копчика, синел кровоподтек.
— Ты ударился? — спросила она. — Болит?
Сэм увернулся от нее.
Хмурясь, она поймала сына, взяла его на руки и поцеловала в шейку. Мальчик завизжал от удовольствия, затем чуть отстранился и посмотрел на нее. У него были глаза Дуга. И улыбка, как у Дуга.
— Проголодался? — спросила Джо.
— Ага.
Она со смехом потащила сына вниз.
В одиннадцать Джо стояла на кухне, заставленной кастрюлями и мисками. Услышав звонок в дверь, она выбежала в холл, слизывая с пальцев шоколад.
Первой гостьей оказалась Кэтрин.
— Спасибо, что пришла, — обрадовалась Джо и обняла ее.
Кэтрин сняла плащ и прошла на кухню, где Джо уже разливала кофе.
После гибели Дуга Джо полгода не виделась с подругой Джона. Она с головой окунулась в газетную работу. Джина знала, что Джо почти не спит, и потому ничуть не удивилась, когда однажды утром, проснувшись, обнаружила Джо на полу в своей комнате. Та, сжавшись в комочек, беспомощно рыдала. От переутомления у нее случился срыв.
Потом наступили дни беспросветного отчаяния, но Джина помогла ей выкарабкаться. Джо почти ничего не ела, спала по четырнадцать часов в сутки и спустя десять дней вновь появилась в редакции — бледная, хрупкая и исхудавшая, как солдат после тяжелого ранения. Но с ясным взглядом.
