Исо медленно шел по Ганновер-стрит, и при каждом его шаге по булыжникам мостовой постукивала трость. Был ранний вечер, очень холодный, но дворники уже были за работой, а электрические фонари заливали тротуар теплым светом. Исо медленно шел пешком (хотя легко мог бы воспользоваться кебом), потому что хотел дать себе время подумать. Было жизненно важно подготовиться к предстоящей встрече, как эмоционально, так и интеллектуально.
Улица была почти пустая, редкие пешеходы торопливо шагали, глубоко засунув руки в карманы и низко надвинув шляпы. Исо миновал паб; неприятные звуки духовых инструментов и вонючий табачный дым вырвались из дверей, как только они распахнулись, чтобы выпустить парочку спотыкающихся пьяниц.
— Привет, косоглазый! — проревел один из них ему вслед. Исо продолжал идти твердым шагом, но сердце у него учащенно забилось, и он осторожно сжал в кармане рукоятку небольшого пистолета. «Только не реагируй, — внушал он себе. — Ты вполне можешь убить его, если он нападет на тебя. Но не раньше». Не то чтобы Исо выглядел уж слишком по-восточному, но у таких подонков в Айронгейте любой не похожий на них считался иностранцем. К тому же донесение об убийстве белых китайцем разбередит общество — и без того настроенное на возвращение суровой зимы известиями о поражениях в королевстве Сиам. Последнее, в чем нуждались те, кто стоял над Исо, — это погром у дверей их штаб-квартиры на восточном побережье.
Тотализаторы и конторы букмекеров были закрыты, закрылись и лавки ростовщиков, но между двумя такими лавчонками Исо тем не менее задержался. Дверь густонаселенного дома выглядела очень простой, но была хорошо покрашена и плотно подогнана. Рядом с медными пластинками, где были написаны имена жильцов и семей, которые десятилетиями не появлялись здесь, «бежал» целый ряд шнурков от колокольчиков. Исо потянул за самый нижний, затем за второй сверху, затем за следующий, ниже, и напоследок за шнурок под ним. Раздался скрип петель, и он протиснулся в образовавшийся проем во внутренний затененный вестибюль. Он аккуратно закрыл за собой дверь и поднял глаза к потолку.
— Esh'sh icht, — сказал он.
— Проходи, — ответил мужской голос на ломаном английском. Открылась внутренняя дверь, являя свет и пышность убранства. Стены вдоль лестницы были завешаны богатыми коврами ручной работы, а перила из красного дерева освещали позолоченные светильники в форме голых девиц. Керамическая кошка, талисман удачи, сидела сбоку от лестницы, как раз напротив охранника. Охранник сдержанно поклонился, увидев лицо Исо. — Вас ожидают, господин, — сказал он.
