— Вы не сумасшедший. — Мириам осторожно спустилась по ступеням. — Итак?
— Итак, мне надлежит изучить тот захватывающий мир, из которого вы пришли, и спросить вас, как такое происходит. — Эрасмус вновь двинулся вперед. Подвал от пола до потолка был заставлен коробками и деревянными ящиками. — Это увлекательно, это захватывает. А принципы просвещения, что заложены вашей республикой… Вы понимаете, что они были задушены в зародыше в ходе той истории, с которой знаком я? Да, безусловно, достижение парламентского соглашения и ссылка были великими новшествами в свое время… но идея республики! Отделение церкви от государства, «Билль о правах» и всеобщее избирательное право! После Второй революции уравнителей требования подобных прав стали здесь чем-то вроде мертвой темы, подчеркиваю — мертвой, если вы следите за мной… гм.
Он остановился на свободном пространстве между тремя «стенами» из нагромождения деревянных ящиков; с балки свисала керосиновая лампа.
— Это довольно большой магазин, — заметила Мириам, крепче сжимая пистолет.
— Так и должно быть. — Он взглянул на нее, заметил руку, опущенную в карман. — Вы решили застрелить меня?
— С чего бы? — Она напряглась.
— Не знаю. — Он пожал плечами. — Очевидно, у вас есть какой-то план, один из тех, что не обещают кое-кому ничего хорошего, что бы вы здесь ни делали. А я, возможно, слишком много знаю.
Мириам наконец-то решилась и вынула из кармана руку… пустую.
— Я и сам не безгрешен, — добавил Эрасмус, указывая на деревянные ящики. — Я рад, что вы раздумали стрелять. Нитроглицерин при неожиданных «ударах» ведет себя очень плохо.
Мириам глубоко вздохнула и замерла, пытаясь взять себя в руки. Она ощутила неожиданный приступ страха: ставки в игре были гораздо выше, чем ей казалось раньше. Это полицейское государство, а Эрасмус не просто безобидный торговец, продающий запрещенную литературу.
— Послушайте, у меня нет намерения убивать, если я могу избежать этого. И меня совершенно не заботит, что вы «квартирмейстер» уравнителей и хозяин подвала, набитого взрывчаткой, — по крайней мере до тех пор, пока я не живу непосредственно рядом с вами. Этот проклятый бизнес не представляет для меня интереса, и, что бы вы ни думали, я пришла сюда не для того, чтобы включаться в ваши политические игры. Даже если это звучит лучше, чем сейчас выглядит. С другой стороны, у меня есть собственные, гм, «политические» проблемы.
Эрасмус поднял бровь.
— Итак, кто же ваши враги?
