— Я еду в Хайгейт, в Холмс-элли. Пожалуйста, скажите, сколько стоит билет и какая ближайшая остановка? И как называется вот эта остановка?
— Это будет стоить четыре пенса, мисс, а когда будет ваша остановка, я вам скажу. А эта называется Раундгейт-Пересадочная. — Он как-то странно посмотрел на нее, когда она протянула ему шесть пенсов, но отмотал билетов на четыре пенса и дал какую-то сдачу. После чего отошел. — Билеты попрошу.
Ой-ой. Мириам исследовала билеты, что держала в руке. «Нет ничего проще?» — удивилась она. Даже покупка трамвайных билетов оказалась испытанием, принесшим ожидание и удивление. «Брилл очень хорошо показала себя, — начала осознавать Мириам. — Может быть, слишком хорошо. Гм-м. Это вполне объясняет, почему Энгбард позволил мне сбежать…»
Трамвай катил вдоль холма никак не быстрее, чем шел бы пешеход, время от времени водитель включал электрический звонок и останавливался около посадочной платформы. В этих местах дома стояли значительно ближе друг к другу за счет террас, которые плотно смыкались стена к стене для сохранения тепла и были сложены из дешевого красного кирпича, почерневшего от дыма. В воздухе стоял зловещий запах непрогоревшего угля, с каждой крыши вверх устремлялись дымоходы. Она не заметила ничего такого среди «аристократического» района, где располагался Блэкстоунс, но весь город пропах продуктами сгорания, будто где-то в соседнем квартале горел дом. Воздух был почти едким, с отвратительным кислым привкусом, который, обостренный холодом, обволакивал горло, когда Мириам пыталась дышать. Даже облака над ее головой были желтого оттенка. Трамвай свернул на главную дорогу, с грохотом описал широкий круг, внутри которого стояла занесенная снегом скульптура, человек на коне, затем повернул вдоль внушающего опасения тощего скелета коробчатого моста, протянувшегося над рекой. Мириам, наблюдая за водной поверхностью в просветы между выкрашенными в серый цвет балками, ощутила особенно тревожную волну клаустрофобии… Как будто ее забрали для полицейского допроса в связи с преступлением, которого она не совершала. Она заставила себя не обращать на это внимания. «Все будет хорошо», — заверила она себя.
Центр города казался почти пустым по сравнению с ее последним посещением. Сильно пахло дымом (дымовые трубы виднелись по обеим сторонам улиц, у жильцов верхних этажей), но окна магазинов были темными, а двери заперты. Вдали глухо звонили церковные колокола. Тощие голуби вразвалочку бродили около сточной канавы, исследуя кучу конского навоза. Кондуктор похлопал Мириам по плечу, и она вздрогнула.
