— Убирайся, Анжелина. Тебя это не касается.
— Мне известно, куда вы направляетесь, а этому мальчику — нет. Так что меня это касается. Ты сам душу продал — на здоровье, но других за собой не тяни. Я такого не потерплю. И тем более не дам заманить ребенка в ничейные кварталы.
— «Этому мальчику»? — процедил Зик сквозь пальцы. — У меня есть имя, леди.
— Знаю. Тебя зовут Иезекииль Блю, хотя матушка величает тебя Уилксом. Слышала, как ты рассказывал ему на крыше.
Руди едва не срывался на крик:
— Да ведь только я о нем и забочусь!
— Ты его уводишь…
— Я веду его в безопасное убежище! Он сам меня попросил!
Во мраке опять просвистел нож — из одной тени в другую. Никакого звяканья на этот раз не раздалось, зато Руди вскрикнул. Почти сразу за первым ножом последовал второй, но отскочил от кирпича. Не дожидаясь третьего, мужчина выстрелил, только угодил отчего-то в потолок — то ли случайно, то ли с испугу.
Одна из опорных балок переломилась и рухнула… увлекая за собой пласты земли и кирпичные стены.
Обвал грозил распространиться на несколько ярдов в обоих направлениях, но Руди уже был на ногах и резво ковылял в противоположную сторону, помогая себе тростью. Зик вцепился в его пальто и побежал за ним к следующему освещенному участку — туда, где сквозь бледно-лиловые стекла в туннель заглядывало небо.
Они рысили вперед, пока позади не обвалился потолок. Теперь от женщины, говорившей с ними из могильной тьмы, их отделяли добрые пол-акра почвы и камня. Однако Руди потащил его дальше.
— Но ведь отсюда мы и пришли! — запротестовал мальчик.
— Да, но той дорогой теперь не пройти. Вернемся немного назад и спустимся в другом месте. Ничего страшного. Шевели ногами.
— Кто это был? — спросил Зик, вконец запыхавшись. — Она вправду принцесса? — И с откровенным смущением прибавил: — И женщина? Голос у нее какой-то мужской.
— Она старая, — отозвался Руди. Бросив взгляд через плечо и не увидев ничего, кроме завалов, он замедлил ход. — Старая как горы, приставучая как комар и страшная как смертный грех.
На очередной сиреневой полянке он остановился и начал себя осматривать, и тогда-то Зик заметил кровь:
— Она вас ранила?
Вопрос был глупый, он сам это понимал.
— Да, она меня ранила.
— А где нож? — поинтересовался Зик, не в силах оторвать глаз от мерзкого разреза, рассекшего пальто у Руди на плече.
— Я его еще там достал. — Хромой залез в карман и продемонстрировал свой трофей. Острое лезвие покрывала запекшаяся кровь. — Не выбрасывать же его. Раз уж она его в меня метнула, а я поймал, пусть будет мой.
