— Скажите мне, мистер… Простите, вы не назвались.
— Хейл. Хейл Куортер. И должен признать, встреча с вами — большая честь для меня.
На миг ему показалось, что она вот-вот рассмеется, но — нет.
Женщина протянула руку к небольшому столику и взяла кисет.
— Ну что же, Хейл Куортер, выкладывайте. Зачем вам понадобилось меня подкарауливать в такую-то непогоду?
Из кисета были извлечены клочок бумаги и добрая щепоть табака. Хозяйка умелыми движениями скрутила сигаретку и подпалила ее от лампы.
Пока что правда шла гостю на пользу, и он решился на очередное признание:
— Я знал, что вас не будет дома, когда шел сюда. Мне сказали, если я к вам постучусь, то вы застрелите меня через дверной глазок.
Кивнув, она откинулась затылком на кожаную спинку.
— Да, слышала такую историю. Отпугивает не так много народу, как можно подумать.
Трудно было понять, подтверждает она слухи или отрицает.
— Тогда спасибо вам вдвойне — за то, что не застрелили, да еще впустили к себе.
— Пожалуйста.
— Разрешите… разрешите, я присяду? Вас это не побеспокоит?
— Как угодно, но долго вы здесь все равно не пробудете, — с уверенностью сказала она.
— Вы не хотите разговаривать?
— Да, о Мейнарде я разговаривать не хочу. И мне нечего сообщить о том, что с ним случилось. Истины не знает никто. Но вы можете задавать любые вопросы, какие пожелаете. И вольны удалиться, когда начнете меня утомлять или когда вам наскучит слушать, как вам на разные лады твердят: «Я не знаю», — тут уж кому из нас дольше хватит терпения.
Приободрившись, он подтащил к себе деревянный стул с высокой спинкой, уселся прямо напротив собеседницы и открыл блокнот. В верхней части нелинованного листа были мелким почерком нацарапаны несколько слов.
Хозяйка тем временем спросила:
— А с чего это вас заинтересовал Мейнард? Почему сейчас? Он умер пятнадцать лет назад. Скоро будет шестнадцать.
— А почему бы и не сейчас? — Хейл просмотрел заметки на предыдущей странице, и карандаш его с готовностью завис над чистой бумагой. — Но если говорить прямо, я пишу книгу.
— Опять книга? — отрывисто бросила она.
— Без намека на сенсационность, — примирительно пояснил он. — Я хочу написать правдивую биографию Мейнарда Уилкса, поскольку убежден, что с ним обошлись на редкость несправедливо. Вы со мной согласны?
— Нет, отнюдь. Он получил ровно то, что заслуживал. Тридцать лет пахал как вол, за так, а от города, которому служил, никакого уважения не видел. — Она повертела в руках наполовину скуренную самокрутку. — Но все спускал им с рук. И я ненавидела его за это.
