Представляется весьма интересным хотя бы приблизительно выяснить состав феодальных сил Великого княжества Литовско- /63/ го, присоединивших к нему Чернигово-Северские и переяславские территории. Некоторые указания по этому вопросу содержатся в Любецком синодике, в который в свое время были записаны имена великих, удельных и служебных, но имевших владения в чернигово-северских землях, князей. Одна из записей этого ценнейшего источника гласит: "Князя Иоанна Любартовича, княгиню его Марию".[271] Из записи следует, что Иоанн Любартович не был великим князем черниговским, но владел какими-то землями в Чернигово-Северщине. В связи с тем что его имя больше не значится ни в одном из известных источников, которые начиная со второй половины 60-х гг. XIV в. все полнее освещают политические события и их участников в этом регионе, княжение Любартовича в Чернигово-Северских землях необходимо отнести к более раннему периоду, вероятнее всего, к рубежу 50–60-х гг. XIV в. Бесспорно, что он был сыном Дмитрия-Любарта от его первого брака с волынской княжной, дочерью Андрея Юрьевича.[272] Еще в одной записи упомянут князь Патрикий Давидович стародубский, которого исследователь синодика Р. В. Зотов вполне обоснованно принимал за сына Нариманта Гедиминовича, получившего Стародуб черниговский "от Ольгерда при подчинении последнему Северской земли, во второй половине XIV столетия".[273] Записан в Любецкий синодик также сын Явнутия Михаил и еще несколько князей, которых предположительно относят к литовским.
К названным Гедиминовичам следует причислить известных по белорусско-литовским летописям Федора Кориатовича, Андрея и Константина Ольгердовичей. Политическая активность Кориатовича, совпавшая с усилением наступления литовских феодалов на Русь, была вызвана, по-видимому, смертью князя Кориата, упомянутого в последний раз в документах в 1358 г., и последовавшим затем разделом его удела между Ольгердом и Кейстутом.[274] Следы этой активности, впрочем, очень неясные, нашли свое отражение в белорусско-литовских летописях пространной редакции первого и второго сводов (список Красинского, а также Рачинского, Ольшевский, Румянцевский). В отличие от "Повести о Подолье", эти списки верно указывают на более позднее, чем его старших братьев, прибытие в Подольскую землю Федора Кориатовича, сообщая при этом, что прежде он "держал" Новогрудок и, главное, "к тому еще Гомеи".[275] Гомель вместе с другими поднепровскими волостями в бассейне среднего Днепра и Сожа издавна принадлежал к владениям великих князей черниговских
