В 70-х гг. XIII в. Галицкое Понизье составило ядро владений темника Ногая – всесильного временщика и вершителя государственных дел Золотой Орды на протяжении почти трех десятков лет. Непосредственная власть Ногая распространялась на все правое (западное) крыло Ордынской державы – территорию в Северном Причерноморье, простиравшуюся от междуречья Дона и Днепра на востоке до Олты, левого притока Дуная, на западе и ограниченную с севера предгорьем Карпат, а далее – рубежом Золотой Орды с Юго-Западной Русью.[35] Эти земли Ногай подчинил своей власти в 60–70-х гг. XIII в., во время походов золотоордынских войск на Византию и Болгарию, используя положение ханского военачальника.[36]
С начала 70-х гг. XIII в. Ногай выступает в международных отношениях в качестве самостоятельной политической силы. /14/ Так, уже в 1270–1271 гг. он вступил в переписку непосредственно с египетским султаном ал-Мальк аз-Захиром,[37] в 1273 г. взял себе в жены побочную дочь византийского императора Михаила VIII Палеолога Евфросинью,[38] что дало ему повод вмешиваться в дела Византии, Болгарии и Сербии.
Образование в Северном Причерноморье улуса Ногая, вскоре приобретшего значение второго военно-политического центра Золотой Орды, усилило зависимость от нее близлежащих земель Юго-Западной Руси, экономические и военные ресурсы которых были использованы ею во внешнеполитических акциях, направленных, в первую очередь, против Литвы и Польши.
Ипатьевская летопись уже под 1277 г. сообщает о попытке Ногая навязать княжествам Галицко-Волынской Руси зависимость от своей власти помимо ханской. Поводом для нее послужило обострение отношений между правителем Литвы Тройнатом и Львом Галицким, которого поддерживали волынские князья: его брат Мстислав Данилович и племянник Владимир Василькович. К ним и прислал Ногай "послы своя с грамотами" такого содержания: "Всегда мь жалоуете на Литвоу, осе же вы дал есмь рать и воеводу с ними Мамъшъя, поидете же с ним на вороги свођ".[39] Примечательно, что двумя годами ранее эти же князья ходили походом на Литву, но тогда сам Лев Галицкий обращался за помощью к хану Менгу-Тимуру, который предоставил в его распоряжение не только ордынское войско, но и отряды "заднепровских" князей – брянского, смоленского, пинских и туровских – ибо, как отметил летописец, в то время "бяху вси князи в воли в Тотарьскои".[40] По-видимому, перелом в отношениях Ногая с правителями Юго-Западной Руси отражает запись 1277 г. в Густинской летописи: "в се лђто в Татарех царь Ногай".
