Задержав на короткий миг дыхание, я запрыгнула в седло, стараясь не морщиться от тупой ноющей боли разлившейся по всему телу, и острого страха, исходящего от Мыши. Животные крайне редко так ярко выражают свои эмоции, но страх... страх в сердце любого существа занимает отдельную комнату, которую лучше не открывать.
Заметил? Я обернулась и тут же, вжав голову в плечи, желая стать как можно незаметнее, развернулась обратно. Валиан внимательно следил за каждым моим движением. Его глаза было первое что я заметила. Такие холодные, отстраненные, а может просто показалось из-за их голубого оттенка... . Ненавижу этот цвет глаз.
Мышь, все еще трусливо опуская голову, принужденно зашагала по вымощенной камнями дорожке. Ну поверь, я тоже не в восторге от этой поездки, но если скажу что устала и мне надо отдохнуть, это вызовет слишком много лишних вопросов у Валиана. Так что, терпи.
- Госпожа! - С этим криком кто-то бросился под копыта Мыши. Валиан, выкрикнул что-то предостерегающее, но подъехать он бы не успел в любом случае. Мышь, испугавшись, резко задрала голову, собираясь встать на дыбы. Мне с трудом удалось остановить ее в самый последний момент.
- И кто, этот несостоявшийся самоубийца, чью задачу я выполню своими руками?! - Мышь может, и успокоилась, чего нельзя сказать обо мне. Свалиться с лошади по своей вине это одно, а покалечится из-за кого-то другого, это уже совсем иное. - Ну, здравствуй, смертник. - Я развернула лошадь, чтобы лучше рассмотреть того, чьи фото, возможно, напечатают в завтрашних газетах.
Ребенок?! Совсем еще мальчишка, не старше шести зим, жалостливо смотрел на меня снизу вверх. Грязные одежды, неухоженные взлохмаченные волосы и глаза полные такого отчаянья, что мне стало не по себе. Злость за его проделку не ушла, но уступила месту обычному раздражению.
- Купите? - Ребенок даже не понял, какой участи он только что избежал. Задрав руку, он протянул ее под самый нос Мыши. Судя по тому, как лошадь оживилась, в руке у него было что-то съедобное. - Купите, - более настойчиво попросил ребенок. Его руки подстать одежде, были во что-то перемазаны, но что более удивительно, он держал абсолютно белоснежный кусок материала, на котором лежал ломоть хлеба. - Моя мать испекла. - Он повел головой в сторону бледной женщины, бродившей неподалеку и безуспешно торгующую своей выпечкой.
- И с чего мне покупать у тебя? Тут что мало магазинов? - Ребенка жаль, но его выходка чуть не стоила мне сломанных костей. Мальчик растерялся и, не зная, что ответить, задумчиво прикусил губу. Его голодный взгляд то и дело возвращался к ароматному куску хлеба, но пересиливая себя, ребенок отворачивался, не смея опустить протянутый мне хлеб. - Я попробую, но если этот хлеб не будет самым вкусным, который мне доводилось пробовать, я не заплачу, ни медяка. Ты полностью уверен, что он так хорош? Ведь пропадет зря, а ты мог бы его съесть сам. Рискнешь?
