Столь долгая речь вконец иссушила горло Пелиаса. Умолкнув, волшебник потянулся к чаше с вином. Утолил жажду и продолжал говорить:
— Как ты знаешь, я считаюсь одним из сильнейших западных магов… хоть и редко теперь пускаю в ход свою полную силу. Но случись мне сойтись в поединке с тем, о ком я только что говорил, — шансов у меня было бы, как у овечки, брошенной в пруд с крокодилами. Колдуны Востока искони сильнее чародеев Запада, а он — сильнейший из всех. Это — Ях Чиенг из города Пайканга, что в Кхитае!
Конан молча переваривал услышанное. Взгляд его был угрюм, черты — неподвижны. Но наконец вновь прозвучал его низкий голос:
— Во имя Крома, Пелиас! Ты тут столько всего взвалил на мои плечи, прямо голова кругом идет… если, конечно, дело и впрямь обстоит так, как ты говоришь. Но, знаешь, мне бы выручить мою Зенобию — а остальной мир пускай сам разбирается, как умеет!
— Ах, друг мой, — вздохнул Пелиас. — Твоя жизнь и жизнь твоей королевы слишком тесно переплетены с судьбами мира. Близятся великие перемены; сегодня решается будущность поколений и предназначение бессчетных веков… Ях Чиенг сделал великую ставку в своей битве за власть. И он уверен в успехе — этот змей подколодный ничего не делает наобум! Похищение Зенобии — всего лишь уловка, долженствующая выманить тебя из пределов Запада, который ты защищаешь от алчных поползновений магов Востока… Подумай же, подумай хорошенько, а потом сравни! Что важнее — одна-единственная женщина или жизнь миллионов?
— К дьяволу, Пелиас! — загремел Конан. — Ты что, в самом деле воображаешь, будто у меня можно вырвать женщину из объятий — и уговорить остаться дома по той простой причине, что я — вроде ходячего амулета от какого-то там колдуна? Да пусть демоны Шаггали высосут мозг из моих костей, если я хоть медный грош дам за свою корону, власть, богатства и земли! Я хочу вернуть свою женщину — и я верну ее, хотя бы мне пришлось прорубать себе путь сквозь ряды сотен тысяч солдат! Я доберусь до этого плешивого стервеца…
Пелиас со вздохом пожал плечами, поняв, что стоявшего перед ним варвара в самом деле меньше всего трогали глубинные причины вещей, которые он ему только что приоткрыл. Единственной реальностью для Конана был сегодняшний день и наполнявшая его полнокровная жизнь, а будущее — будущее его не слишком заботило.
— Увы, — наконец сказал чародей. — Как видно, богини Судеб спрятали свою нить, и я уже не властен вмешаться. Слушай же. Ты должен добраться в Пайканг, что в Кхитае. Там высится пурпурная башня Ях Чиенга, а вокруг стоят на страже двести гигантов-кхитайцев, вооруженных саблями, — самые искусные на всем Востоке бойцы. Ях Чиенг захватил власть в Пайканге, низложив законных властителей. Правит он с помощью плетей и кнута. Берегись его черного искусства! Взмах руки некроманта способен стереть с лица земли целую армию. Я не знаю, смогу ли я хоть чем-то помочь тебе, но я попытаюсь. Идем со мной…
