Однако ничего не получилось.
— Ты же хочешь расстаться со мной не больше, чем я с тобой…
Слезы градом покатились по ее щекам. Когда он увидел эти слезы, лицо у него стало таким, что Саре захотелось, забыв обо всем на свете, повиснуть у него на шее. Но делать этого было нельзя…
С бесконечной нежностью он произнес:
— Помни, я люблю тебя.
И вышел.
Закрыв за ним дверь, она стояла на пороге и слушала. Вот он завел машину, вот отъехал от дома… Все стихло, и Сара почувствовала, как тонет в бездне отчаяния.
Субботним вечером после чинной семейной трапезы Чет объявил жене, что заедет за нею в девять вечера, и отправился на встречу со старым приятелем. Мать Сары даже глазом не моргнула. Ее согласия, впрочем, никто и не спрашивал. Пока Сара убирала со стола, она забавляла внука в гостиной.
Покончив с мытьем посуды, Сара пошла к матери и увидела, что Дэнни возится на диване, а мать смотрит какое-то шоу. Памела выглядела как всегда безупречно: модно и со вкусом одета, светлые волосы — в них седина еще совсем не была заметна — идеально уложены, шея украшена ниткой дорогого жемчуга. Никто не дал бы ее матери сорока семи лет.
Дэнни зачарованно следил за мельканием ярких пятен на экране. Сара присела на подлокотник кресла, и мать тут же выключила телевизор.
— Что случилось, детка? Нынче вечером ты была не слишком любезна с Четом. А ведь обычно так старалась…
«…Сделать хорошую мину при плохой игре», — про себя докончила Сара оборванную на полуслове фразу. Именно так всегда и поступала мать.
— Ну и зря я из кожи вон лезла! Давным-давно следовало дать ему понять, как я на самом деле к нему отношусь.
— Это ничего бы не изменило.
Сара изумленно воззрилась на мать.
— А разве ты сама пыталась хоть раз?
— Пыталась. И не единожды. Но он знать ничего не желает.
Сара была обескуражена. А Памела испытующе поглядела на дочь.
— Ты ведь жалеешь меня, правда?
— Мама…
— Ничего, можешь сказать правду.
Сара смущенно потупилась.
— Ты была вынуждена терпеть. Чет дал тебе все, что нужно для спокойной и обеспеченной жизни…
— …И за это превратил меня в свою рабыню. Я слишком долго была покорной, и теперь ничего уже нельзя поделать. Когда я узнала, что ты ждешь малыша, до меня впервые дошло, что я, в сущности, совсем не знаю свою дочь…
— Ты делала для меня все, что могла.
— А это не так уж и много. Странно, что ты не возненавидела меня.
— Ну как могу я тебя ненавидеть! Я… я люблю тебя!
Глаза Памелы наполнились слезами.
— Поговори со мной, родная. Расскажи про свое житье-бытье.
