— Ты женщина, Сара. Прекрасная и удивительная женщина. И я не хочу, чтобы ты была кем-нибудь иным…
Сара расстегнула его ремень, потом стала сражаться с застежкой брюк. Глаза Ната потемнели от страсти.
— Ты когда-нибудь занималась любовью в фотолаборатории?
Вместо ответа Сара стянула с него брюки. Под ярко-голубыми плавками отчетливо обрисовывалась недвусмысленная выпуклость.
— Тут можно не опасаться, что кто-нибудь подглядит за нами…
— Может, поставить аппарат на автоспуск? Интересные могут получиться снимки…
— Ах интересные снимки…
Сара не договорила — он прихватил ее верхнюю губу и принялся поддразнивать ее языком. Женщина затрепетала всем телом, и Нат прервал игру.
— Горячо… Ах, как горячо!
А ее пальчики уже забрались под резинку плавок.
— Тут тоже…
Нат расстегнул и снял с Сары шорты, потом трусики, а она освободила его от плавок. Без стеснения глядя на его возбужденное мужское естество, она радовалась, что в ее власти так его распалить.
— Любуешься делом рук своих? Трогать тоже не возбраняется.
Его голос дрожал от желания. Тогда Сара принялась медленно поглаживать затвердевшую плоть, а когда Нат застонал, она одарила его страстной улыбкой:
— Ну как, не пора еще перебраться в спальню?
— А там ты продолжишь свои научные изыскания?
— Н-ну…
— Тогда не будем прерываться.
Дразнящим движением он провел пальцем по ее щеке, по длинной и тонкой шее. Сара часто задышала и прислонилась спиной к шкафчику. Ее зеленые глаза потемнели от сдерживаемой страсти, и Ната словно объяло пламя.
— Ты самая чувственная женщина на земле, Сара, — хрипло проговорил он. — Ты двигаешься, будто танцуешь, твой смех, как птичья песня на рассвете, ты щедра, словно летнее солнце…
— Нат Маккендрик, не пора ли вам выпустить еще и томик стихов? Вы в душе поэт… — зачарованно прошептала Сара.
— Умение говорить — элемент моей профессии. Но сейчас слушай не мои слова, а голос моего сердца…
Руки ее обвили его шею.
— Слышу…
Он склонился к ее губам, и в ответный поцелуй Сара вложила всю страсть. Боль, гнездящуюся глубоко у нее внутри, мог унять только Нат, и никто другой. Как же это тяжко — любить и бояться потерять любимого! Ее руки нежно ласкали его бедра, и это возбуждало в ней все более горячие желания…
Обжигающие губы коснулись ее груди. Целуя один розовый сосок, он ласкал пальцами другой. И вот Сара сдавленно вскрикнула: «Нат!» и, задрожав, прильнула к нему.
Как нужна ему эта женщина! Как же он любит ее! Сила собственных чувств ошеломила Ната.
