— Мое место здесь. Армия не для меня. Что такого неправильного в моих мыслях? — завопил другой голос, уверенный, гордый, и в то же время сердитый.
Деймон.
Мое сердце заколотилось, так как я вошел в кухню и увидел своего брата. Хоть я никогда и не произносил это вслух, но Деймон был моим самым близким другом, это человек, которого я видел чаще всего в мире — даже чаще чем отца. Я не видел его с прошлого года, с тех пор как он присоединился к Армии Генерала Грума. Он выглядел выше, его волосы почему-то казались темнее, а кожа на его шее была загорелая и покрытая веснушками. Я распластал свои руки перед ним, поздравляя его с прибытием. Он и отец никогда не уживались вместе и их ссоры иногда переходили в драки.
— Братишка! — похлопав меня по спине, он потянулся в объятии.
— Мы еще не закончили, Деймон! — предупредил отец и отступил в свои исследования.
Деймон повернулся ко мне.
— Я вижу отец такой же, как и всегда.
— Он не так уж и плох. — Я всегда чувствовал неловкость, говоря не очень хорошо об отце, я как будто даже забыл о своей принудительной помолвке с Розалин. «Ты только что вернулся?» спросил я, меняя тему. Деймон улыбнулся. Эти небольшие линии вокруг его глаз, никто не мог заметить, если не знал его хорошо.
«Час назад. Разве я мог пропустить принудительную помолвку своего младшего братика?» спросил он, с ноткой сарказма в своем голосе. «Отец все рассказал мне. Кажется, что с помощью тебя он прославляет имя Сальваторе. Просто подумай, скоро Бал Основателей, а ты уже будешь мужем!»
Я встревожился. Я совсем забыл про бал. Он был раз в году, и Отец, Шериф Форбс, и Майор Локвуд планировали его в течение месяца. Частично, это ради выигранной войны, частично это возможность для города насладиться последними жаркими деньками лета, и в основном шанс для городских лидеров похлопать себя по спине, Бал Основателей всегда был моей самой любимой традицией в Мистик Фоллс.
Теперь я ужаснулся.
Деймон ощутил мой дискомфорт, потому что начал рыться в своем рюкзаке. Рюкзак вызывал отвращение, а на углу было пятно от крови. Наконец, он протянул большой, деформированный кожаный мяч, намного больше и длиннее чем бейсбольный.
— Хочешь сыграть? — спросил он, перекидывая мяч из руки в руку.
— Во что? — спросил я.
— В футбол. Я и ребята играем, когда у нас есть свободное время. Тебе понравится. Придашь своим щекам немного цвета. Мы не хотим быть мягкими, — сказал он, так прекрасно спародировав голос нашего Отца, что я даже засмеялся.
