Женщина, занимающая явно не свое рабочее место, пронзила Кэтрин ненавидящим взглядом и отрезала:
— Я сказала, на двадцать первом!
Потеряв всякую надежду выяснить что-либо у рассвирепевшей дежурной, Кэтрин развернулась и направилась к лифтам, стены между которыми были облицованы голубым гранитом. Может быть, на двадцать первом этаже найдется другой сотрудник, который объяснит ей с подобающим тактом и вежливостью, как пройти в отдел кадров.
Именно в такие минуты, как эти, у нее возникало желание открыть свои частные детские ясли. Реализация этой идеи наверняка была сопряжена с финансовым риском. Зато она не испытывала бы каждый день такую нервотрепку, какую испытала в первые же минуты, оказавшись в этом солидном заведении. Да, той давнишней ее мечте, видно, не суждено было сбыться. Теперь, когда приходится думать не только о себе одной, она должна иметь надежный заработок и все необходимые социальные блага.
Лифт летел вверх легко, бесшумно и стремительно; по всей видимости, с такой же безупречностью работало любое оборудование, установленное в штаб-квартире «Роккаттера». Когда дверь лифта открылась, Кэтрин сделала шаг вперед, и ее ступня утонула в чем-то невообразимо мягком и пушистом; подняв глаза, она увидела переливающийся зеленый ковер, покрывавший весь пол коридора от стены до стены. Поодаль от лифта над такой же зеленой «лужайкой» возвышался стол секретарши. Такого огромного, богато расписанного стола для сотрудника подобного ранга она еще нигде никогда не видела. Диван и стулья для посетителей являли собой саму элегантность, а дверь слева от стола наверняка вела в святая святых — кабинет одного из всесильных магнатов Америки.
На секунду Кэтрин представила, как за этим столом восседала бы какая-нибудь разукрашенная вертихвостка, и с трудом удержалась от смеха. Но сейчас место за секретарским столом пустовало, и Кэтрин была уверена, что попала не в отдел кадров.
Она уже направилась было обратно к лифту, решив вернуться на первый этаж и попытаться вновь выяснить вопрос о вакансии, как вдруг дверь кабинета отворилась, и в ней показался сам Джеймс Роккаттер. Явно чем-то обеспокоенный, он был погружен в чтение документа, который держал перед собой.
Кэтрин остолбенела: в реальной жизни он оказался гораздо более ярким и внушительным, чем на всех его фотографиях и рисованных портретах, которые она видела. Ей было знакомо выражение «высеченное из камня», употреблявшееся для описания мужского лица, но до этого момента она никогда еще не встречала представителя сильного пола, чей живой портрет так верно передавало бы это словосочетание. В ее мыслях начался переполох. Ей хотелось дать Джеймсу более емкую, более исчерпывающую характеристику. Типичный выходец из высших слоев европейской аристократии, подумала Кэтрин о человеке, который стоял сейчас в нескольких ярдах от нее.
