Он представился как Римус Люпин, учитель по заботе о магических существах, но как выяснила Кортни, этого предмета у нее не будет до третьего курса.
— А какие еще предметы предоставляются на выбор? — спросила она после того, как Сириус предложил им вместе перекусить.
— Ну, — начала Анжела, не дав профессорам вставить и слова, — во-первых, забота о магических существах, потом арифмантика, прорицание, древние руны и еще один-два предмета, которые преподаются, только если их хоть кто-нибудь выбрал, например, «Музыка и Магия» или «Теория магии», а в какой-то год даже ввели было «Магию без использования волшебной палочки». Раньше маггловедение тоже было выборочным предметом, но в последние десять лет оно стало обязательным для всех чистокровных первокурсников. А магглорожденные вместо этого ходят на дополнительную историю магии.
— Хочешь сказать, у меня будет в два раза больше истории?
— Не совсем так, — сказал Сириус. — На первой истории магии с профессором Грейнджер, посещаемой всеми, будут нормальные уроки, а там, куда ходят только магглорожденные, вы просто прослушаете интересный курс, не требующий особых самостоятельных занятий или много домашних заданий, это скорее… введение в магическую культуру. Вы узнаете то, что маги, выросшие в нашем мире, знают с рождения. И то же самое происходит на уроках маггловедения для чистокровных магов — они узнают, каков ваш мир.
— Что ж, это разумно, — решила Кортни.
* * *
Вечером Гермиона нашла девочек и отвела их к главному входу. Шли они довольно спешно. Ученики вторых и выше курсов уже начали заполнять главный зал, а Кортни и Анжела ждали вместе с профессором МакГонагалл первокурсников, которые должны были приплыть на лодках через Хогвартское озеро.
Когда они прибыли, заместитель директора повела их за собой в главный зал на распределение. Анжела объяснила Кортни, как оно проходило, и рассказала немного о факультетах. Кортни решила, что ей вполне подошел бы Рейвенкло.
На стул положили сортировочную шляпу, и та начала петь, сильно подивив этим Кортни, хотя Анжела и говорила ей про поющую шляпу. Все-таки шляпы, распевающие песни, были для Кортни чем-то странным и необычным, по крайней мере пока.
Шляпа закончила петь, стихли аплодисменты, и профессор МакГонагалл развернула свиток пергамента, начав зачитывать имена.
И первым зазвучало:
— Кортни Барнс! — «Наверное, на “А” никого нет», — подумала Кортни, садясь на стул и надевая шляпу.
