Клубился дым московского пожара,
Когда, обняв накрашенных актрис,
Звенели в вальсе шпорами гусары,
Его величества блюдя каприз.
Мороз ударил. Кресла и картины
Горят в кострах, и, вздеты на штыки,
Кипят котлы с похлебкой из конины…
А в селах точат вилы мужики!
Простуженный, закутанный в шинели,
Он поскакал обратно — ждать весны.
И жалобно в пути стонали ели,
И грозно лед трещал Березины…
Порой от деда к внуку переходит
По деревням полуистлевший пыж
С эпическим преданьем о походе,
О том, как русские вошли в Париж.
Ах, всё стирает мокрой губкой время!
Пришла иная, страшная пора,
Но не поставить быстро ногу в стремя,
Не закричать до хрипоты «ура».
Глаза потупив, по тропе изгнанья
Бредем мы нищими. Тоскуем и молчим.
И лишь в торжественных воспоминаньях
Вдыхаем прошлого душистый дым.
Но никогда не откажусь от права
Возобновлять в ушах победы звон
И воскрешать падение и славу
В великом имени: Наполеон.
«Воля России». 1927. № 5-6
