— Тем более согласен, что мы побеспокоим вас совсем ненадолго, — заметил казначей аббатства Шиме.
— Почему же? — спросил неизвестный рыцарь.
— Утром мы едем в По.
— Верно говорят, всегда знаешь, когда приедешь, не знаешь, когда выедешь, — сказал рыцарь.
— Нас ожидают при дворе графа Гастона Феба.
— И ничто вас не сможет так заинтересовать, чтобы вы задержались на неделю? — спросил рыцарь.
— Ничто, кроме очень поучительной и очень интересной истории, — ответил Эспэн де Лион.
— К тому же я вряд ли смогу не сдержать слова, данного его милости графу де Фуа, — прибавил летописец.
— Мессир Жан Фруассар, недавно в Ларрском проходе вы сказали, что охотно отдали бы аббатство в Шиме тому, кто расскажет вам о приключениях бастарда де Молеона, — продолжал неизвестный рыцарь.
— Как, разве я это сказал? Откуда вам это известно?
— Вы забыли, что я читал «Ave» на могиле Монаха и мог слышать все, что вы говорили.
— Вот что значит бросать слова на ветер, мессир Жан Фруассар, — со смехом заметил Эспэн де Лион. — За них вы поплатитесь вашим аббатством.
— Клянусь мессой, господин рыцарь, — сказал Фруассар, — сдается мне, что я попал в точку: именно вы знаете эту историю.
— Вы не ошибаетесь, — ответил рыцарь. — Никто не знает и не расскажет ее лучше меня.
— Начиная с той минуты, как де Молеон убил Монаха из Лурда, и до того дня, когда он лишился кисти? — спросил Эспэн.
— Да.
— И во что же мне это обойдется? — осведомился Фруассар, который, сгорая от любопытства услышать эту историю, все же начал сожалеть, что пообещал за нее свое аббатство.
— В неделю времени, господин аббат, — успокоил его неизвестный рыцарь. — Да и то вы вряд ли успеете за это время подробно записать на пергаменте все, о чем я вам расскажу.
— Мне помнится, бастард де Молеон поклялся, что никто никогда не узнает этой истории, — заметил Фруассар.
— До тех пор, пока не найдет летописца, достойного запечатлеть ее. Теперь, мессир Жан, у него нет больше причин ее утаивать.
— В таком случае, почему бы вам самому не записать ее? — спросил Фруассар.
— Потому что есть одна большая помеха, — улыбнулся рыцарь.
— Какая же? — поинтересовался мессир Эспэн де Лион.
— Вот такая, — ответил рыцарь, приподняв левой рукой правый рукав платья и положив на стол изувеченную руку с железным зажимом вместо ладони.
— Господи Иисусе! — задрожав от радости, воскликнул Фруассар. — Так, значит, вы…
— …бастард де Молеон собственной персоной, кого также называют Аженор с железной рукой.
