— Некоторое время назад я наблюдал за домом, когда там появился Фергюсон.
— Ты уверен?
— Ну конечно, это, без сомнения, был он. Фотографии из досье, которые дал нам мистер Сантьяго, превосходного качества. Вместе с ним был какой-то парень.
— Кто это мог быть, как ты думаешь?
— Понятия не имею. Коротко остриженные, очень светлые волосы, черная кожаная куртка. Он остался в доме, а Фергюсон ушел.
— Что будем делать?
— Не выключай магнитофон. Утром я прогоню всю пленку и непременно услышу, если подвернется что-нибудь интересное. Я буду наблюдать за домом, а ты пока отдохни немного. Если они выйдут, я последую за ними и дам тебе знать по телефону прямо из машины.
— О'кей. Увидимся позже.
Они выбрались из фургона. Джонсон запер двери, и они разошлись — каждый в свою сторону.
Фергюсона еще не было, когда контр-адмирал, Диллон и Дженни приехали в «Савой» и поднялись в «Речной зал». Впрочем, столик был уже заказан, и метрдотель подвел их к нему.
— По-моему, мы вполне можем выпить, — предложил Трэверс.
Диллон повернулся к официанту, отвечающему за выбор вин.
— Бутылку невыдержанного шампанского «Крюг». — Он бросил взгляд на Трэверса и приветливо улыбнулся ему. — Предпочитаю эту бурду из разных сортов винограда.
— В самом деле? — чопорно спросил адмирал.
— Да, — ответил Диллон и предложил Дженни сигарету. На ней была простая белая блузка и черная юбка. — Вы просто прекрасно выглядите. — Он заговорил совсем другим тоном и со стороны производил впечатление вылощенного английского джентльмена, говорящего на классически правильном языке и обладающего всеми остальными непременными достоинствами настоящего денди.
— Неужели вы и пять минут не можете побыть одним и тем же человеком? — спросила она.
— Боже мой, разве это не было бы скучно? Давайте потанцуем. — Взяв за руку, он повел ее к танцевальной площадке.
— Как по-вашему, вид у вас приличный? — спросила она.
— Ну, блейзер сидит как надо, но галстук военно-морских сил, по-моему, выглядит несколько неуместно.
— А-а, теперь понятно. Вам не нравятся вещи, связанные с институтами власти?
— Не совсем так. В первый раз, когда я побывал в «Речном зале», я принадлежал к числу представителей как раз вот такого института, который назывался Королевской академией драматических искусств.
— Вы шутите?
— Нет, я проучился там всего год, затем мне предложили работу в Национальном театре. Я играл роль Лингстранда в пьесе Ибсена «Женщина у моря», того самого, что постоянно заходился в кашле.
